Виолетта и Затерянный сад - [25]

Ласка порылась в коробке из-под печенья, выудила оттуда квадратик пожелтевшего картона и протянула жабе:

– Вот, держите! Вы только потрогайте! Покрыто лаком, устойчиво к дождю. А как красиво! И прошу я за это всего три гальки, делов-то!

Жаба взяла картинку, понюхала и даже немного помяла, чтобы проверить на прочность, будто это кусок ткани, из которой она собирается сделать непромокаемую шляпу. Затем положила картинку на стол и заявила:

– Да, выглядит надёжно! Беру. Как насчёт этого великолепного камешка, возьмёте его взамен?

Она ловко подбросила на лапе чудесный оранжевый камешек, соблазнительный, как кусочек затвердевшего под холодной луной мёда. Продавщица внимательно его изучила и передала хозяйке.

Виолетта подошла поближе, чтобы рассмотреть картинку и… вздрогнула. Это был не рисунок. Выцветшая фотография! Вроде тех, что она обнаружила в альбоме из спальни. На ней был изображён небольшой холм.

Земноводное бросило недовольный взгляд на незваную гостью, через её плечо разглядывающую картинку.

– Это моё! Не продаётся! – рявкнула жаба и засунула покупку в сумку.

Потом спрыгнула со стола на землю. За ней молча последовали её подруги.

– Подождите! – попросила Виолетта. – Я просто хочу…

– Дело сделано! – дружно ответили жабы и добавили ещё несколько неразборчивых слов – видимо, какой-то болотный акцент.

– Минуточку! – неожиданно крикнула ласка и выпрямилась, держа в лапах оранжевый камешек. – Ваш камень стоит гораздо доро…

Но покупательницы уже пустились наутёк. Виолетта бросилась за ними. Жабы оказались проворными и ловко скакали между ногами ротозеев. Виолетте преградила путь пара садовых жителей с охапками цветущих веток в руках. Боясь потерять жаб из виду, Виолетта начала обегать пару, со всего маху налетела на выезжающую слева тачку – и, прежде чем растянуться на земле, своротила целую груду цветочных горшков.

– Мои азалии! – услышала она знакомый голос.

– Виолетта! – воскликнул другой голос, тоже знакомый. – Всё в порядке?

Лавр и Крыжовник. Злополучная тачка принадлежала им. Пока Лавр, ворча, подбирал горшки, Крыжовник помог Виолетте подняться. На коленке у неё красовалась длинная ссадина, а лицо и руки были расцарапаны.

– Ух ты, бедняжка! Это надо бы обработать.

– Что за дурацкая привычка носиться сломя голову, когда вокруг столько народу! – продолжал ворчать Лавр.

– Жабы!.. – задыхаясь, пробормотала Виолетта. – Мне надо их поймать.

– Мы их найдём. Нужно прежде обработать твои раны.

5 Прекрасный камешек

– С ней всё в порядке? Она ничего не сломала?

Подбежала маленькая хозяйка с баночкой мази в руке. Она встала на колени и, не спросив разрешения, как будто так и надо, принялась энергично втирать в раны Виолетты что-то бурое и липкое.

– Ну-ка потерпи! Я готовлю это снадобье из толчёных семян. От него у тебя всё как рукой снимет.

Не прекращая своего занятия (у Виолетты даже кожа нагрелась), дама представилась:

– Я Горчица. А ты, должно быть, та самая новая Защитница, о которой все только и говорят?

Виолетта зарделась. В Саду у неё было много знакомых, но то, что её знают даже незнакомые, было непривычно и приятно. И ещё ей казалось, что она недостойна такой известности.

– О, мне очень приятно. Я стараюсь изо всех сил. Извините, а откуда у вас та картинка, которую вы продали жабам?

– Нашла, – ответила Горчица; говорила она, как и мазь втирала, – бодро и без церемоний. – Я нашла её после Бури: она висела на кустике. Это прекрасный и очень изящный рисунок! На нём изображен Холм двух камней.

– Это не рисунок, – возразила Виолетта. – Это фотография.

– Как ты сказала? – спросил стоящий неподалёку Крыжовник.

По выражению его лица Виолетта догадалась: он не знает, что такое фотография.

– Это картинка, сделанная специальным приспособлением, аппаратом… Вообще-то, сейчас чаще используют телефон… Но существуют фотоаппараты, и…

Но чем больше она говорила, тем сильнее становилась растерянность садового жителя. Она уже видела у него такой взгляд, когда пыталась объяснить, откуда пришла, и рассказывала о школе, об автомобилях. Особенно его потрясла история о телевизоре.

В конце концов она замолчала и покорно дала Горчице заниматься своим коленом. И вдруг откуда-то раздался тоненький голосок:

– А я видел этот аппарат!

– Кто это говорит?

Голосок шёл из Горчицы, но говорила не она.

– Да это из кармана! – Торговка удивилась не меньше, чем Виолетта.

Она сунула руку в фартук и выудила оттуда оранжевый камешек жабы.

– Да, это я говорю! – продолжал камень; рта у него не было, но игра света и отражений создавала впечатление, что у оранжевой поверхности подвижное лицо. – Я уже видел аппарат, который производит картинки. Это реликвия Сада. Как и я, только не такая ценная! Им пользовалась бывшая Защитница.

Виолетта вытаращила глаза: никаких сомнений – камешек говорил! И что, он тоже одна из драгоценных реликвий?! Горчица торопливо сунула его девочке в руку.

– Говорящий камень! Вот это да! Вы о таком слыхали? – спросила Виолетта, поднимая камешек к глазам.

– Невероятно, – с улыбкой ответил Крыжовник. – Ведь не собака же!

– Не понимаю, что тут невероятного! – обиделся камень. – Я всегда говорил, только ко мне никогда не прислушивались. Особенно эти жабы-грубиянки! Я вот подумал, а не пришли ли они на Ярмарку специально, чтобы от меня избавиться?!