Винтервуд - [19]

Флора проводила их глазами:

— Вы видите, мисс Херст. Эдвард — мамин любимчик. Папа говорит, что из него вырастет слюнтяй. Как вам повезло, что вы были единственным ребенком! Вся любовь ваших родителей была отдана вам. Вы стали от этого очень хорошей?

— А я похожа на очень хорошую?

— Слава Богу, ни чуточки, мисс Херст! — Голос Флоры редко утрачивал свою мучительно напряженную тональность. — Не позволяйте больше мистеру Питу смотреть на вас так, как он смотрел.

— Вряд ли я могу изменить выражение его лица. А что тебе не понравилось?

— Я не могу объяснить. Во всяком случае, он мне не нравится. Он смеется, когда нет ничего смешного. До приезда в Венецию мы никогда не были с ним знакомы. Вам не кажется это странным?

— У постели больных часто сходятся люди, раньше незнакомые. Может быть, мистер Пит любит вашу бабушку?

— Скорее он любит ее деньги.

— Флора, что за циничное заявление! Ты что — слышала это от кого-нибудь?

— Я слышала разговор папы с мамой. Папа сказал, что ей следовало бы прогнать прочь этого малого, а она сказала — как это возможно, коль скоро он нужен бабушке Тэймсон. И вообще, что так себя с родственниками не ведут. И что, если отделаться от мистера Пита, это будет выглядеть так, будто мы хотим забрать все деньги себе.

— Отделаться!

— Я бы хотела как-нибудь темной ночью спихнуть его в канал, задумчиво произнесла Флора. — Он мне не нравится. Он и на маму поглядывает. Жаль, что бабушка Тэймсон так богата.

— А она очень богата?

— О да, страшно. Но я уверена, что ей сейчас совершенно не до денег. Она хочет только одного: лежать под каменным ангелом рядом со своим маленьким Томом. Я молю Бога никогда не стать богатой, чтобы какой-нибудь тип вроде мистера Пита не стоял у моего смертного одра.

Глава пятая

Мистер Пит не стоял у одра своей тетушки, когда Лавиния явилась в палаццо. Старая дама лежала в просторной комнате в полном одиночестве. Прислуга впустила Шарлотту и Лавинию и удалилась. Все окна, помещавшиеся в средневековых готических арках, были закрыты, и в комнате стояла удушающая жара. Свечи, горевшие в большой люстре венецианского стекла, еще больше нагревали воздух. Свет их отражался в многочисленных зеркалах, так что комната казалась слишком ярко освещенной и в то же время, как ни странно, темной. Впечатление темноты создавали обитые бордовым дамассе стены и тяжелые занавеси.

Лицо старой женщины в постели было почти того же цвета, что и пламя свечей, — светло-желтое, и на нем поблескивали черные, как ягоды смородины, глазки. В воздухе сильно пахло «Фиалками», и этот запах духов, в сочетании с жарой и свечным дымком, был довольно противным.

— Как вы себя чувствуете, тетушка Тэймсон? — спросила Шарлотта. — У вас здесь очень жарко. Вы не думаете, что хорошо бы открыть окна?

— Чтобы отравиться вонью каналов?! — При всей ее тщедушности голос у старой дамы оказался неожиданно сильным.

— За столько лет вы должны бы привыкнуть к их запаху. Вы съели свой ужин?

— Съела, хоть он был и довольно плохонький. А это кто? — она указала пальцем на Лавинию.

— Это мисс Херст, о которой я вам говорила. Она поможет мне упаковывать ваш багаж. Она согласна со мной, что мы не можем пускаться в путь, нагруженные как верблюды.

— А ей какое до этого дело? — резко спросила старая дама.

Шарлотта вздохнула:

— Я хочу только сказать, что вам придется расстаться хотя бы с частью ваших вещей. Например, раздать почти всю вашу одежду. Нельзя же, в самом деле, хранить бальные платья тридцатых годов.

— А вам приятно было бы расстаться с вещами, которыми вы дорожили всю жизнь? Не надо слишком давить на меня, Шарлотта, а то я пожалею, что обратилась к вам.

— Я вовсе не давлю, тетя, а всего лишь стараюсь быть практичной. Мы уже набили три больших сундука. Завтра с помощью мисс Херст мы завершим укладку.

— А на эту молодую женщину можно положиться? Откуда она родом? Почему я раньше ее не видела?

— Я вам все это уже объясняла. Она согласилась ухаживать за Флорой.

— У меня очень много ценных вещей, — проворчала старуха. — Все, что можно, я надену на себя, но остальное...

— Остальное заперто в вашей шкатулке с драгоценностями, за которой я слежу лично. Пожалуйста, не упрямьтесь, тетя. Вы знаете, что мы с Дэниелом хотим перевезти вас на родину как можно скорее. Сделать это можно лишь при условии, что кто-то нам поможет, так что вам придется довериться мисс Херст.

Как это пришлось сделать мне, могла бы она добавить, судя по враждебному взгляду, который она бросила в сторону Лавинии.

Старая дама протянула Лавинии руку. То была жалкая рука старой женщины с выступившими синими жилами, скрючившаяся с годами. На ней красовалось множество колец. Лавиния заметила, что, хотя рука была исхудалой, кольца сидели на пальцах удивительно плотно, врезаясь в кожу.

— Вы не будете слишком жестокой, а, мисс Херст?

— Тетя, вы хотите этим сказать, что я жестока? — воскликнула Шарлотта. — Это несправедливо. Я сделаю все, что могу, чтобы вам помочь. Но кому-то надо же быть хоть немного практичным.

— Практичные люди такие скучные! Я, слава тебе Господи, никогда к их числу не принадлежала. По-моему, и мисс Херст не выглядит особенно практично Она для этого слишком хорошенькая. Почему она не замужем?