Виноградная дорога - [42]

Аякс мне всегда казался излишне медлительным, точнее, чересчур степенным, а тут он вдруг проявил просто чудеса прыткости, если не сказать, что хорошие навыки паркура. Возможно, в своей прежней жизни он был еще тем трейсером, но я допускала, что экстремальная ситуация выявила в нем скрытый потенциал. Сверху Венчик увидел только Ксению у ворот и Филиппа, приближающего к забору. Куда же делся отставной фээсбэшник? Надо было спросить об этом у Семиточенко, но я тот момент упустила или не посчитала это важным.

Если допустить, что Аякс и Семиточенко говорили правду, то на момент убийства алиби было только у четверых из тех, кто находился в усадьбе. Соня могла подтвердить слова Вениамина, он — составить ее алиби, а Ксения — алиби ландшафтного дизайнера, а тот — ее. Что делала и где находилась домработница после завтрака и до того момента, как Аясов склонился над трупом Вики, было пока не ясно. Присутствие Филиппа в будке охранников не подтверждалось и не опровергалось ничьими словами.

Из всех этих фигурантов самая неважная репутация, на мой взгляд, была у Лизы. Во-первых, она подворовывала. А во-вторых, она врала родственникам, что ночует в Князево. По случайному, а может, и не слишком случайному стечению обстоятельств именно она застала Аякса над бездыханным телом хозяйки. Можно с натяжкой, но все-таки согласиться, что у Лизы был мотив убить Викторию, собиравшуюся ее уволить. Но вот поверить в то, что она смогла нанести совершенно хладнокровный, а главное — абсолютно точный удар в печень, я пока не могла. На такое был способен только хорошо обученный человек и, скорее всего, мужчина. Не исключено, что это сделал Венчик под воздействием своего второго Я, которое по каким-то причинам всплыло на поверхность. Филипп? Такое тоже вероятно. Мотив не ясен, возможно, он выполнял чей-то заказ. Арсений? Наверняка бывший сотрудник ФСБ обладал необходимыми навыками, но мотив, если таковой у него имелся, был надежно скрыт. Костик? Совсем маловероятно. Я общалась с ним, поэтому легко могла представить, что он держит в руке кисть, но никак не кухонный нож. Дерябкин искренне переживал из-за трагической гибели сестры и оправдывал Вениамина, которого обвиняли в этом преступлении.

Прервав свои размышления, я взяла пульт, который лежал на журнальном столике, и включила телевизор, снизив громкость практически до нуля, чтобы звук не мешал мне думать. Меня интересовало, сняли ли с эфира местного ТВ-канала ролик, в котором просили откликнуться тех, кто знает о местонахождении человека, изображенного на фотографии. Бусыгин отвалил огромные деньги за то, чтобы этот ролик показывали каждые полчаса в прайм-тайм. Благодаря этому Вениамина Аясова теперь знали в лицо едва ли не все тарасовцы.

Допив последнюю чашку кофе, я поставила ее на столик. Как раз в это время на экране появился распечатанный и увеличенный скриншот с камеры видеонаблюдения в доме Бусыгиных. Ролик не сняли с проката, значит, у полиции и следственного комитета не было уверенности в том, что это Петр Трухин убил свою бывшую одноклассницу. Иначе пресс-служба ГУВД связалась бы с руководством канала и порекомендовала снять уже не актуальный ролик с эфира. Или она просто забыла это сделать, а поскольку эфирное время было проплачено, то это объявление продолжало информировать тарасовцев о вознаграждении за информацию о местонахождении преступника. Моя рука потянулась к смартфону, чтобы еще раз строго-настрого предупредить Аякса о конспирации, а заодно задать ему парочку новых вопросов, но я не стала этого делать, передумала. Незачем было светить аппарат с симкой, оформленной на подставное лицо. При желании этот звонок тоже можно было вычислить.

Выключив телевизор, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что неправильно себя веду. Если бы я не прятала Венчика, то не избегала бы разговоров о нем. Кирьянов и раньше советовался со мной, даже по тем делам, которые не пересекались с моими, и я охотно делилась с ним своим мнением. В этот раз я, подобно страусу, прятала голову в песок, создавая видимость, что не хочу видеть и слышать то, что происходит вокруг. Такое поведение было не свойственно мне, и я решила это исправить, набрав номер Кирьянова.

— Слушаю, — глухо произнес он.

— Володя, это я. Ты сейчас не занят?

— Вообще-то занят.

— Извини, как-нибудь потом созвонимся.

— Я перезвоню тебе.

Мне не понравилась интонация, с которой разговаривал Володька. Она была какой-то подавленной, измученной, словом, совершенно несвойственной полковнику полиции, которого я знала уже очень давно. Я все еще гадала, что же могло произойти, когда раздался ответный звонок.

— Таня, у тебя появилась какая-то информация по интересующему нас делу? — спросил Владимир Сергеевич.

Слово «нас» показалось мне ключевым, но я не стала на этом заостряться.

— Нет, я просто хотела уточнить. Ты сказал, что поймали убийцу, а по телевизору все еще показывают Аясова.

— И ты на ту же мозоль давишь, — Киря обреченно вздохнул. — Да, мы задержали Трухина, но кто-то уже после этого напал на домработницу Бусыгина. Не берусь утверждать, что это был Аясов, но уж точно не Трухин.