Вильсон Мякинная голова - [23]

— Ахъ, дорогой мой баринъ Томъ, бѣдной вашей бывшей кормилицѣ совсѣмъ не везло за послѣдніе нѣсколько дней, а въ довершеніе всего руки у нея разболѣлись такъ, что она не въ силахъ работать. Если бы вы могли дать мнѣ хоть одинъ долларъ, маленькій серебряный долларъ…

Томъ такъ проворно вскочилъ на ноги, что просительница, очевидно, не ожидавшая, что ея мольбы произведутъ такое сильное впечатлѣніе, сама невольно подпрыгнула отъ изумленія.

— Ты хочешь получить отъ меня долларъ? Ты не шутя это хочешь? Нѣтъ, сударушка, я скорѣе тебя придушу! Неужели ты осмѣлилась явиться сюда съ такимъ умысломъ? Отвѣчай мнѣ скорѣе, что тебѣ здѣсь отъ меня понадобилось?

Роксана потихоньку направилась къ дверямъ. На половинѣ дороги, однако, она остановилась и грустно промолвила:

— Молодой баринъ, я кормила васъ собственной грудью съ самаго дня вашего рожденія и воспитала васъ почти до того времени, когда вы изъ мальчика обратились въ молодого человѣка. Теперь вы молоды и богаты, а я состарѣлась и впала въ нищету. Вотъ я и пришла сюда, думая что вы поможете бывшей вашей кормилицѣ какъ-нибудь перейти недалекое разстояніе, отдѣляющее ее еще отъ могилы и…

Тонъ, которымъ говорила теперь Роксана, былъ для Тома еще непріятнѣе нѣжной восторженности предшествовавшихъ ея рѣчей, такъ какъ начиналъ пробуждать нѣчто вродѣ отголоска въ его собственной совѣсти. Прервавъ просительницу, Томъ Дрисколль безъ всякой суровости, но тѣмъ не менѣе рѣшительно объявилъ, что не имѣетъ средствъ ей помочь, и предложилъ вообще не разсчитывать на его помощь.

— Такъ что я никогда и ни въ какомъ случаѣ не должна надѣяться, что вамъ угодно будетъ хоть сколько-нибудь мнѣ пособить, сударь?

— Никогда и ни въ какомъ случаѣ! Убирайся теперь отсюда и не надоѣдай мнѣ больше твоими посѣщеніями!

Голова Рокси была до тѣхъ поръ смиренно опущена внизъ. Теперь, однако, у нея воскресло воспоминаніе о всѣхъ обидахъ, которыя ей приходилось выносить отъ своего негодяя-сына. Въ груди ея вспыхнуло пламя гнѣва. Она медленно подняла голову и, въ то же время безсознательно выпрямившись во весь ростъ, приняла величественную позу, въ которой на мгновеніе воскресла дивная грація умчавшейся уже ея молодости. Поднявъ палецъ и какъ бы отмѣчая имъ тактъ своихъ словъ, она проговорила:

— Вы сами произнесли себѣ приговоръ! Вы оттолкнули отъ себя счастливый случай и попрали его собственными ногами. Теперь, чтобы заручиться другимъ такимъ случаемъ, вамъ придется просить объ этомъ, стоя на колѣняхъ.

У Тома сердце похолодѣло отъ страха. Онъ не могъ сообразить, почему именно испытываетъ такой ужасъ. Ему не приходило въ голову, что заявленіе, сдѣланное такимъ торжественнымъ тономъ, должно было поразить его тѣмъ большей неожиданностью, чѣмъ страннѣе и несообразнѣе на первый взглядъ оно представлялось. Тѣмъ не менѣе Томъ отвѣтилъ совершенно раціональнымъ образомъ на это заявленіе, возразивъ съ насмѣшливымъ важнымъ видомъ:

— Ужь не ты ли можешь доставить мнѣ такой случай? Чего добраго, мнѣ теперь же слѣдовало бы упасть передъ тобой на колѣни! Допустимъ, однако, что я этого не сдѣлаю: какая именно бѣда приключится тогда со мною?

— Вотъ что съ вами тогда приключится: я не медля ни минутки прямехонько пойду къ вашему дядѣ и разскажу ему про васъ всю подноготную!

Лицо Тома сразу поблѣднѣло, и Роксана немедленно же замѣтила эту перемѣну. Въ головѣ молодого человѣка замелькали мысли самаго тревожнаго свойства: «Какимъ образомъ и что именно удалось ей узнать? Между тѣмъ она навѣрное узнала. Я вижу это по ея глазамъ. Дядя вторично составилъ завѣщаніе въ мою пользу всего лишь недѣлю тому назадъ, а между тѣмъ я уже опять въ долгу, какъ въ шелку! Я теперь лѣзу изъ кожи вонъ, чтобы какъ-нибудь скрыть эти долги отъ дяди, который вторично меня, безъ сомнѣнія, уже не проститъ. Если только мнѣ не помѣшаютъ, я какъ-нибудь, вѣроятно, и перекроюсь. Но вотъ теперь эта чортова негритянка что-то такое про меня разузнала и угрожаетъ стать мнѣ поперекъ дороги! Теперь спрашивается, что именно ей извѣстно? Ой, ой, ой! Тутъ немудрено придти въ совершенное отчаяніе! Нечего дѣлать, придется ей уступить и подчиниться ея требованіямъ».

Съ поддѣльной, нельзя сказать, чтобы очень удачной, усмѣшкой и напускнымъ добродушіемъ Томъ возразилъ:

— Ну, полно, голубушка Рокси! Такимъ старымъ друзьямъ и пріятелямъ, какъ мы съ тобой, неприлично ссориться. Вотъ тебѣ твой долларъ, а теперь разскажи, что именно ты разузнала?

Онъ протянулъ Роксанѣ кредитный билетъ съ изображеніемъ дикой кошки, но бывшая невольница не обнаруживала ни малѣйшаго поползновенія воспользоваться этимъ билетомъ. Наступила ея очередь презрительно отнестись къ ласковымъ заигрываніямъ, и она не упустила случая это сдѣлать. Тому пришлось убѣдиться, что даже прежняя невольница можетъ въ теченіе десяти минутъ помнить оскорбленія и обиды, полученныя въ отвѣтъ на комплименты и ласки, и что ей доставляетъ удовольствіе отплатить при случаѣ за эти обиды и оскорбленія такою же монетой. Роксана возразила съ самымъ свирѣпымъ и непримиримымъ видомъ:

— Вамъ хотѣлось бы узнать, что именно мнѣ извѣстно? Ну, ладно, я вамъ это разскажу! Мнѣ извѣстно про васъ достаточно для того, чтобы судья разорвалъ свое завѣщаніе въ клочки. Замѣтьте себѣ, что этимъ далеко еще не все будетъ для васъ исчерпано. Вы пострадаете значительно сильнѣе и положеніе ваше станетъ еще хуже.