Вильсон Мякинная голова - [18]

Затѣмъ завязался общій разговоръ. Близнецы переходили отъ одной группы горожанъ къ другой, причемъ безыскуственная ихъ вѣжливость, соединенная съ утонченнымъ изяществомъ и безхитростной простотою рѣчей, вызывала общее одобреніе и восхищеніе. Они понравились рѣшительно всѣмъ. Вдовушка слѣдила съ горделивымъ взоромъ за побѣдоноснымъ ихъ шествіемъ, а Ровена отъ времени до времени говорила себѣ съ чувствомъ глубочайшаго самодовольствія:

— А между тѣмъ они вѣдь наши, совсѣмъ наши!

У матери и дочери не оставалось, впрочемъ, ни одной свободной минуты. Въ обвороженныя ихъ уши лились безостановочнымъ потокомъ всевозможные разспросы касательно близнецовъ. Каждая изъ нихъ постоянно была окружена группою внимательныхъ слушателей, едва осмѣливавшихся переводить духъ. Каждая сознавала въ глубинѣ своего сердца, что впервые еще постигла истинное значеніе „славы“. Оцѣнивъ по достоинству славу, которую они переживали теперь, мать и дочь не удивлялись болѣе тому, что люди во всѣ времена готовы были жертвовать меньшими благами: богатствами и даже самою жизнью, дабы отвѣдать такого выспренняго дивнаго блаженства. Наполеонъ и подобные ему честолюбцы становились для нихъ понятными и находили себѣ въ ихъ глазахъ оправданіе.

Исполнивъ всѣ свои обязанности по отношенію къ гостямъ, собравшимся въ залѣ, Ровена прошла наверхъ, дабы удовлетворить любознательность многочисленнаго общества, собравшагося тамъ, такъ какъ залъ былъ недостаточно великъ для вмѣщенія всѣхъ посѣтителей. Наверху опять принялись разспрашивать ее съ величайшимъ интересомъ, и она снова почувствовала себя озаренной блистательнымъ сіяніемъ славы. День начиналъ уже клониться къ полудню, и сердце дѣвушки болѣзненно сжалось при мысли, что блистательнѣйшій эпизодъ ея жизни почти уже закончился, что его никакими силами не продлишь и что на ея долю никогда не выпадетъ ужь больше ничего подобнаго такому счастью. Впрочемъ, что же? Это счастье само по себѣ уже оказывалось достаточнымъ для того, чтобы скрасить всю жизнь молодой дѣвушки. Великое событіе разросталось все грандіознѣе и представляло собою для Куперовъ необычайный, достопамятный успѣхъ. Недоставало только, чтобы близнецы завершили первое знакомство свое съ горожанами Даусоновой пристани чѣмъ-нибудь изумительнымъ и необычайнымъ, способнымъ сосредоточить на нихъ высшую степень восторга и восхищенія горожанъ. Желательно было потрясти всѣхъ подъ конецъ чѣмъ-либо вродѣ электрическаго удара…

Внезапно раздалась внизу бурная, громкая мелодія. Всѣ бросились внизъ, чтобы посмотрѣть, въ чемъ дѣло. Оказалось, что близнецы воликолѣпнѣйшимъ образомъ исполняютъ на фортепіано классическую пьесу въ четыре руки. Ровена почувствовала себя тогда вполнѣ удовлетворенной. Она была довольна до глубины маленькаго своего сердечка.

Молодыхъ чужеземцевъ долго удерживали за фортепіано. Провинціалы, изумленные и очарованные великолѣпіемъ ихъ игры, не позволяли имъ остановиться. Музыка, которую обывателямъ Даусоновой пристани доводилось слышать, казалась имъ теперь бездушными ученическими экзерсисами, лишенными всякаго изящества и граціи, по сравненію съ опьяняющими волнами мелодическихъ звуковъ, выливавшихся теперь изъ фортепіано. Они поняли, что имъ наконецъ удалось хоть разъ въ жизни услышать дѣйствительно художественныхъ піанистовъ.

ГЛАВА VII

«Однимъ изъ наиболѣе рѣзкихъ различій между кошкой и ложью является тотъ фактъ, что у кошки насчитывается всего только девять жизней».

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.

Общество разошлось весьма неохотно. Направляясь къ себѣ домой, горожане вели между собою оживленную бесѣду, причемъ рѣшительно всѣ согласились, что Даусонова пристань не скоро сподобится узрѣть что-либо подобное. На оффиціальномъ пріемѣ близнецы приняли нѣсколько дружескихъ приглашеній и согласились исполнить нѣсколько дуэтовъ на любительскомъ вечерѣ въ пользу мѣстныхъ благотворительныхъ заведеній. Общество гражданъ Даусоновой пристани горѣло нетерпѣніемъ принять ихъ въ свои нѣдра. Судьѣ Дрисколлю посчастливилось немедленно же заручиться ими для прогулки въ экипажѣ, такъ что ему первому удалось показаться съ ними публично. Близнецы усѣлись вмѣстѣ съ вимъ въ коляску, въ которой ихъ провезли по главной городской улицѣ, причемъ народъ толпился у оконъ и на тротуарахъ, чтобъ поглядѣть на нихъ хоть однимъ глазкомъ.

Судья показалъ чужеземцамъ новое городское кладбище, тюрьму, дома самыхъ именитыхъ горожанъ, клубъ Вольныхъ каменщиковъ, церковь методистовъ, церковь пресвитеріанъ и храмъ, который разсчитывали построить анабаптисты, когда соберутъ необходимую для этого сумму денегъ. Онъ показалъ близнецамъ городскую ратушу и бойню, — вызвалъ по тревогѣ дружину добровольцевъ-пожарныхъ въ блестящихъ мундирахъ и каскахъ и заставилъ дружину эту тушить воображаемый пожаръ. Затѣмъ онъ далъ итальянскимъ графамъ возможность осмотрѣть въ арсеналѣ мушкеты, принадлежавшіе ротѣ мѣстнаго ополченія. Онъ уснащалъ всѣ эти прелести неистощимымъ потокомъ искреннѣйшаго энтузіазма и казался совершенно довольнымъ отвѣтами чужеземныхъ гостей. Дѣйствительно, близнецы восхищались его восторженностью и старались отплачивать ему по возможности тою же монетой, что удалось бы имъ, безъ сомнѣнія, еще лучше, еслибъ полтора или два милліона предшествовавшихъ подобныхъ же зрѣлищъ въ другихъ странахъ не ослабили до нѣкоторой степени прелесть новизны того, что имъ показывали теперь.