Вильгельм I и нормандское завоевание Англии - [60]

После 1071 г. Вильгельм обычно находился в Нормандии, и английское духовенство несколько утратило свою значимость. Представители других наций в клире уже приобрели необходимые знания и умения, и присутствие англичан при выездном дворе Вильгельма требовалось уже не в такой степени. В некоторых из них не было необходимости, другие же, возможно, состояли в регентском совете. Во всяком случае, сохранялся один двор и постоянный штат путешествующих с королем секретарей. К этому времени явно уже произошли некоторые перемены. Приученный к порядкам французской монархии, Вильгельм рассматривал своих церковников как капелланов, служителей при герцогской или королевской капелле, и вскоре после восхождения на престол ввел должность канцлера (нововведение из Франции, а не из Нормандии) — лица, ведавшего при капелле делопроизводством. Канцлер или его заместитель не только был хранителем королевской печати, но и был старшим над капелланами, поэтому на эту должность Вильгельм назначал своих доверенных людей: Герфаста (получившего более высокий сан епископа Эльмхемского в 1070 г.), Осмунда (епископа Солсберийского с 1078 г.), Мориса, архидиакона Ле-Манского (епископа Лондонского с 1085 г.), и, наконец, Жерара, регента церковного хора из Руана (также сделавшего успешную карьеру, поскольку он был назначен Вильгельмом Рыжим епископом в Герефорд, а затем Генрихом I в Йорк). Эта реформа стала важным шагом, так как она обусловила дальнейшее развитие в данной сфере. Однако вначале это были всего лишь изменения в названиях. В первую очередь Вильгельм взял к себе на службу английский секретариат, так как он был гораздо более опытным, чем его собственный, и просто придал ему французский облик. Едва ли в правление Вильгельма в секретарском деле появились какие-то нововведения. Также ничто не говорит о том, что новые слуги придерживались каких-либо передовых идей или же вносили те или иные усовершенствования. Издавались традиционные предписания (хотя на латыни гораздо реже, чем на английском языке), а в епархиях продолжали составлять уже устаревшие земельные книги. Печать и монеты Вильгельма также были сделаны по английскому образцу. К тому времени, когда Вильгельму удалось освободиться от некоторых забот, связанных с Англией, на острове почти без особых изменений закрепились старые традиции, так что заместители Вильгельма были уже не в состоянии их. нарушить.

Помимо придворного окружения, у короля был еще совет — непостоянная коллегия должностных лиц, которые сопровождали его, консультировали по различным вопросам и помогали разбирать тяжбы. Суд был таковым, что исполнительные лица в нем менялись в зависимости от обстоятельств. Где был король, там был его суд и его совет. Ничто не говорит о том, что суды Вильгельма существенно отличались от судов Эдуарда, за исключением их состава. До 1071 г. в королевском суде еще были представители английской знати, но Вильгельм больше всего доверял своим епископам и нескольким наиболее приближенным баронам. Возможно, под влиянием Ланфранка иногда светские и церковные дела разделялись более четко. Например, после приема при дворе на Рождество 1085 г., когда было принято решение провести перепись, данные которой вошли потом в «Книгу Страшного суда», прелаты еще три дня проводили закрытое заседание. Однако так, вероятно, им было просто удобнее, ведь они обсуждали вопросы, вряд ли представлявшие интерес для баронов, так что никаких принципиальных выводов из этого делать не следует.

Уильям Мальмсберийский, истолковывая записи Колмана, дает нам описание королевского суда на реке Паррет в Сомерсете, который проходил, вероятно, в Северном или Южном Петертоне, одном из поместий короля, в 1070 или 1071 г. Слушалось дело Вульфстана, старого епископа Вустерского, выступившего против нормандца Фомы, нового архиепископа Йоркского. Вульфстан требовал возвращения двенадцати деревень, которые предшественник Фомы, архиепископ Эльдред, сохранил за собой после того, как его перевели из Вустера в Йорк. Нам известно, что на этом большом собрании вельмож Фому поддержали Одо Байеский и все бароны, а Вульфстану благоволил только Ланфранк. Стороны заняли свои места, и началось разбирательство дела. Сначала истец Вульфстан, вероятно, изложил свои доводы, а Фома удалился со своими советниками, чтобы сформулировать ответ. Во время этого перерыва Вульфстан заснул, так что его советникам пришлось будить своего патрона по возвращении Фомы, но он не стал внимать резкой и продолжительной речи оппонента, которую тот произнес в свою защиту, а просто читал вслух псалмы. Затем наступила очередь Вульфстана удалиться со своими советниками, чтобы подготовить свою речь (т. е. формально истец Вульфстан должен был возразить ответчику Фоме), но, покидая зал суда, он принялся читать литургию девятого часа службы^{26}, а когда помощники поторопили его, сказав, что их ждут более неотложные дела, вверил справедливое решение Богу и святым из числа бывших епископов Вустерских. Таким образом, когда он вернулся в суд и король спросил, к какому решению пришли его советники, Вульфстан ответил: «За меня решать тебе». Тогда Вильгельм, под влиянием Ланфранка, сразу же вынес приговор в пользу истца. Отрешенность св. Вульфстана и его уверенность в справедливом вердикте, бесспорно, преувеличены для того, чтобы ярче подчеркнуть характерные черты его натуры, однако можно не сомневаться, что симпатии суда были на стороне нормандца. Тем не менее Вильгельм поддержал Вульфстана. Судьей был король, и никакого голосования проводить не стали.