Вильгельм I и нормандское завоевание Англии - [24]

Вильгельм всегда оставлял за собой последнее слово. Он не выносил никакого противодействия, в том числе и со стороны аббатов и монахов. Подобно тому как раньше он добился низложения своего дяди Можера, архиепископа Руанского, в 1061 г. он избавился от другого родственника — Роберта де Гранмениля, аббата Сент-Эвру, — из-за неосторожных слов, произнесенных им во время восстания, в котором был замешан род этого церковнослужителя. Согласно Ордерику Виталию, Роберт отправился в Рим и вместе с папскими легатами привез грамоты, подтверждавшие его восстановление в сане. Однако когда он встретился с герцогом в Лильбоне, Вильгельм заявил, что с почтением примет нунциев папы, чтобы обсудить любой вопрос, касающийся веры и религии, но если какой-нибудь монах из его собственных владений выдвинет против него ложное обвинение, он, уже без всякого почтения, прикажет повесить его на самом высоком дубе в ближайшем лесу. Возможно, эта история вымышлена, но Вильгельм, несмотря на значительное давление с разных сторон, все же категорически отказался вернуть Роберта на прежнее место. Как обычно, он руководствовался несколькими мотивами. Во-первых, он устранил аббата, который был родственником основателя монастыря, и назначил на его место Осборна, человека добропорядочного и творческого; во-вторых, тем самым он наказывал мятежный род. Вильгельм мог быть жестоким. Когда Ланфранк вступил с ним в конфликт — вероятно, из-за его брака, — герцог приказал ему покинуть страну, а своим слугам повелел сжечь одну из деревень, принадлежавших его монастырю. Ланфранк все-таки получил прощение, но к тому времени селение уже было уничтожено.

Отношение Вильгельма к папству было тесно связано с его взглядами на то, какое место в жизни человека должна занимать религия. Нет причин сомневаться в том, что герцог, особенно под влиянием Ланфранка, с должным почтением относился к преемнику св. Петра, который был для него духовным владыкой, обладающим бесспорной властью в сфере духовной жизни, и даже более — богоданным отцом. Он признавал, что папа является решающим судьей в вопросах веры, — о чем ему напомнил актуальный в то время спор по поводу религиозных воззрений Беренгария Турского. Он знал, что папа с особым вниманием следит за нравственностью государей, ведь церковь запретила его собственный кровосмесительный брак. Он понимал, что папа может перестать оказывать ему содействие, поскольку архиепископ Можер Руанский так и не получил от Рима паллия. Он видел, что в последние годы папы проявляли все большую активность в реформах, потому что Лев IX призвал представителей нормандской церкви участвовать в Реймском соборе в 1049 г., где они, кстати, показали себя в выгодном свете. Будучи хорошо осведомлен о положении дел нормандцев в Италии и Сицилии, он знал, что папа может быть как союзником, так и врагом, может даже возглавить армию — и попасть в плен. Другими словами, папа имел права и притязания, как и любой другой правитель, и с ними иногда можно было соглашаться, а иногда нет. Когда это было удобно, герцог вспоминал о власти, которой обладал папа, и обращался к нему за помощью. В 1054–55 гг. Вильгельм принял у себя папских легатов, чтобы придать законность смещению архиепископа Можера, а в 1067 г. он заручился согласием папы, когда решил перевести епископа Иоанна из Авранша в Руан. В 1066 г. он представил папе свои доказательства виновности короля Гарольда. С другой стороны, папские прерогативы можно было не принимать во внимание, если они препятствовали его замыслам. Так, Вильгельм женился на Матильде, несмотря на папский запрет, и отказался развестись с ней, однако в 1059 г., когда Ланфранк добился примирения с папой, герцог охотно согласился подвергнуться епитимье. Он также отказал папе в праве вмешиваться каким-либо образом в дела нормандской церкви, находившейся под его покровительством, ведь это были его епархии и, что особенно было важно, его монастыри. В общем, Вильгельм был готов противостоять любым действиям, которые, как он считал, подразумевали посягательство на его права. В сущности, такая позиция мало чем отличалась от взаимоотношений Вильгельма с его сюзереном — королем Франции.

Глава IV ОБСТАНОВКА В АНГЛИИ

Нормандцы прекрасно знали Англию. Викинги — а они приходились родней нормандцам — совершали набеги на Англию и Нейстрию в IX–X вв., и только случай распоряжался тем, по какую сторону Ла-Манша они решали осесть. Область датского права была своего рода «английской Нормандией». Однако с тех давних пор две страны стали неуклонно развиваться в разных направлениях. В тот же самый период, когда Англия под властью Свейна Вилобородого, его сына Кнута и его внуков приобретала все более скандинавский облик, нормандцы перенимали французские обычаи. И в 1066 г. английский король с датским именем Харальд (Гарольд) сошелся в бою с нормандским герцогом, носившим французское имя Гильом (Вильгельм). Родство двух народов, вероятно, постепенно уходило в небытие. Однако сохранилась память о той добыче, которую можно было захватить на английской земле. И если одни нормандцы отправлялись на поиски богатства в Апулию, то другие знали, что не так далеко от их берегов есть богатства куда более ценные, пусть даже и охраняются они более бдительно.