Виктор! Виктор! Свободное падение - [150]

«Да, сегодня прямо-таки день поисков», — подумалось Фитцпатрику. Сперва искали Мэрион Сиджвик, потом Фрэнка Коутса. А теперь вот еще двое в розыске. Ему, что ли, одному всех их искать, слегка растерявшись, он подошел к парню в комбинезоне и спросил наудачу:

— Взгляни на фотографии. Те двое, что сидели в машине, не похожи на этих?

Полицейский из резерва покачал головой:

— Шофер был намного моложе, и к тому же в больших роговых очках.

— А девушка?

— Да я на нее только мельком взглянул. Но рот как будто… Да, пожалуй, это она.

«Большие роговые очки», — подумал Фитцпатрик. Быстрым движением он вынул третью фотографию, которую получил несколькими часами раньше.

— Это Фрэнк Коутс? — спросил парень в комбинезоне.

— Он самый.

— Но ведь это тот малый, что вел машину.

Старший инспектор не стал больше рассусоливать. Если насильник находится сейчас здесь, неподалеку, то вовсе не потому, что его привлекают красоты южного Костволда. Фитцпатрик не имел ни малейшего представления о том, каким образом другое находившееся в розыске лицо оказалось на переднем сидении в автомобиле Фрэнка Коутса, но при одной мысли, что этим лицом была молодая девушка, ему стало не по себе.

— К машине, Кейтс! Ты поведешь!

Инспектор Уэбб мгновенно выполнил приказание, и не успели пассажиры захлопнуть дверцы, как полицейская машина сорвалась с места. «Бентли прав, — подумал Фитцпатрик. — Надо позаботиться, чтобы поэт из Рэттлбоун коттедж узнал о том, что случилось. И как можно скорее».

В этот самый момент Мортен Мартенс поднимался по лестнице за своим кейсом. «Иного выхода нет, — решил он. — На этот раз вопрос поставлен ребром — деньги или жизнь? И я отвечаю: прежде всего — жизнь. Милая Анитушка, зачем тебе понадобилось обязательно сюда приезжать? Но знай, что я не позволю тебя обидеть, знай, что ты для меня гораздо дороже целой кучи фальшивых фунтов».

Ноги у него все еще дрожали, когда он открывал дверь в спальню и зажигал свет. Итак, купюры? Господи, Боже мой, да ведь они внизу, в чехле от пишущей машинки. Может забывчивость его объясняется тем, что все произошло слишком быстро? Тем не менее он взобрался на кровать. Отпер дверцу шкафа и вытащил пустой кейс. Положил его на кровать, потом открыл. Может, туда что-нибудь положить, вдруг эта скотина купится? Но не слишком ли азартная получится игра? Не слишком ли рискованно так блефовать? Только бы ему вспомнить, куда он подевал пистолет! Утром он с ним поднимался на второй этаж, но вот отнес ли его потом назад? В висках у него стучала кровь, сознание отказывалось работать.

Какие-то книги — скучнейшие сборники стихов и эссе — стояли на полке рядом с платяным шкафом, когда миссис Эймис сдала ему дом, но он добавил к ним несколько собственных. Что ж, в данном случае ему все равно, какой литературой пользоваться. Мортен вдруг осознал, что укладывает в кейс книги. Клюнет ли Фрэнк на эту наживку?

Потом он услышал снизу рычащий, ненавистный голос:

— Эй, старикан, как дела? Ты что там, себе бабки откладываешь?

— Нет-нет, я сейчас, — крикнул Мортен в ответ.

— Кейс был битком набит, сколько я помню с прошлого раза.

Мортен захлопнул портфель и запер на замок. Поднял его, чтобы проверить, достаточно ли он тяжел. Если обман не удастся, он просто скажет, будто забыл, что деньги теперь лежат под столом перед камином. Ни на секунду нельзя забывать, что нож острием приставлен к горлу Аниты. А вдруг этот псих и вправду приведет свои угрозы в действие, потому как не получил полного удовлетворения от Мэрион? А что, если он воспользуется ножом, даже если получит деньги? Словно в бреду, Мортен направился к двери. Ударился левым плечом о комод. Остановился и опустил взгляд. Пистолет! Он лежал на комоде позади здоровенной пепельницы. Там он, разумеется, и пробыл все это время, с тех пор, как Мортен сегодня утром положил его туда, когда нагнулся, собираясь посмотреть, нет ли вора под кроватью. Кстати, Фрэнк, наверное, под ней и лежал, когда он в первый раз заходил в спальню и открывал кейс.

Жаркая волна восторга разлилась у него по всему телу, когда рука его сжала рукоятку пистолета. Надо же, какое чувство уверенности придала ему эта вещь, которую он, в сущности, ненавидел так сильно — это все равно что повстречаться с добрым, старым товарищем, зараженным смертельно опасной инфекцией. Убить, убить! Нет, больше никогда. Пистолет понадобится ему только, чтобы пригрозить, разоружить этого психопата на первом этаже.

— Так куда ж ты подевался, Билл? Может, мне царапнуть слегка?

Сердце у Мортена бешено колотилось, но, как ни странно, исчезла головная боль. И дрожь в коленках пропала. Он снял пистолет с предохранителя и сунул его в правый карман брюк.

— Я иду.

Он сказал это скорее самому себе, чем тому, кто ожидал ответа. Получится ли все так гладко, как он предполагал? Надо сделать все, чтобы Фрэнк убрал нож. И только тогда он достанет пистолет.

Выйдя через коридор на лестницу, Мортен вдруг понял, что ему следует предпринять. Язык! Фрэнк уже признал, что ни бельмеса не рубит в шведском. Ну и пусть его думает, что в шведском. Мортен медленно спускался, держа чемоданчик в левой руке. Огонь в камине медленно отсвечивал в половицах нижней комнаты. Мортен понял, что у него появился шанс спасти не только Аниту, но и деньги. Если Фрэнка не удастся купить с первой попытки, разве нет у него в запасе других фокусов? У него-то, у Мортена Мартенса, специалиста по подделкам, фальсификациям и подлогам? Неужели только пистолет виной тому, что он почувствовал свое превосходство. Или то, что прошла головная боль? А может, все дело в том, что в конечном итоге этот молокосос абсолютно во всем ему уступает — и в возрасте, и в умении соображать, и в опытности?