Викинги. Потомки Одина и Тора - [13]

О внуке Ивара, Харальде Боевой Зуб, он рассказывает много. Однако и здесь мы вынуждены отыскивать по крупицам реальные факты, вкрапленные в руду легенд. Реальный исторический Харальд, если он вообще существовал, был воинственным и гордым конунгом. Он победил соперников в Дании, в том числе на островах, в Ютландии и Сконе, после чего распространил свою власть на древнее королевство гаутов и, возможно, на саму Уппсалу. Харальд дожил до глубокой старости, оставаясь правителем скорее раздробленной империи или конфедерации, нежели единого королевства: местные короли признавали его верховную власть и ждали случая ее оспорить. В конце концов это, сделал родич Харальда — Сигурд Кольцо. Ранние источники практически единодушно называют его племянником Харальда; но в более поздних он становится конунгом Дании, или Швеции, или Восточного Гаутланда, или Швеции и Восточного Гаутланда вместе. Первое представляется наиболее вероятным. Если Сигурд реально был, он правил к востоку от Эресунна.

Соперничество Харальда и Сигурда разрешилось в сражении при Бравелле, занявшем, наравне с последним боем Хрольва в Лейре, свое место в легендарной героической истории севера. Подданные Харальда, говорят нам, в конце концов невзлюбили его за то, что он был стар и жесток, и решили избавиться от него каким-нибудь неблаговидным образом. Он же предпочел умереть в бою и послал вызов конунгу Сигурду. Тот и другой собрали себе большое войско; на обеих сторонах сражались лучшие воины северных народов: германцы, славяне, жители Курляндии, Ливонии и тогда еще неизвестной Исландии, одетые в железо амазонки, и сам одноглазый бог войны явился на поле сражения в образе Харальдова возничего. Флот Харальда заполнил весь пролив между Зеландией и Сконе, так что его можно было перейти посуху, паруса шведских кораблей закрыли горизонт. Оба войска подошли к месту битвы, вероятно, неподалеку от Бравелле к северу от современного Норркёпинга на северо-восточной границе Восточного Гаутланда. Там они выстроились в боевой порядок, после чего Харальд и Сигурд обратились каждый к своим воинам с речью. Заиграли трубы и жаждущие крови копья устремились в бой. "Казалось, небо пало на землю, поля и леса поглотила бездна; все смешалось, и первозданный Хаос вновь завладел миром. Небеса и твердь слились в неистовом буйстве, и вселенная обратилась в руины" (21). Сражение закончилось только после гибели Харальда: он упал со своей колесницы, и Один-возничий убил его дубинкой, после чего старый конунг присоединился к его дружине в Вальгалле. Сигурд похоронил своего дядю с честью: согласно исландским источникам, он возложил его тело на колесницу и отвез кайрну к месту погребения со всевозможными сокровищами — дарами от победителей; Саксон говорит что его сожгли на роскошном погребальном костре, а прах отправили в Лейре (22).

"На этом закончилась бравеллская война". И на этом заканчивается глава. Хронологические выкладки указываю на то, что сражение при Бравелле происходило в начале VIII в., но с тем же успехом его можно датировать VII и даже VI в. Единственное, что мы можем сказать с уверенностью, — "это была славная победа", и со смертью Харальда Боевой Зуб очередная датско-шведская конфедерация рассыпалась в прах.

В заключение несколько слов следует сказать о Норвегии. На протяжении всего рассматриваемого периода мы отмечаем там первые неудачные попытки отыскать в кипящем котле смут пути к объединению отдельных маленьких королевств. Устанавливаются торговые связи с Европой; прекрасные творения ремесленников оседают в богатых резиденциях и роскошных погребениях; а внимательный наблюдатель может уже увидеть намеки на то, что выходцы из Вестфольда на западном берегу Ослофьорда станут в будущем главными создателями норвежского королевства, и уроженцы Халогаланда в 500 километрах к северу от Вестфольда в сторону Трёндалёга будут основными их соперниками. Но в те ранние времена, о которых здесь шла речи едва ли можно отметить какие-либо значимые политические изменения к северу от Скагеррака, и рассмотрение истории Норвегии придется отложить до следующей главы, посвященной викингским королевствам IX–X вв.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВИКИНГСКИЕ КОРОЛЕВСТВА ДО КОНЦА X В.

Глава 1. Скандинавское общество, I: различия и единство

До сих пор, говоря о трех скандинавских народах, мы молчаливо предполагали, что, несмотря на все их различия, невзирая на то, что составлявшие их племена и сообщества практически непрерывно воевали со своими соседями, боролись за власть, захватывали новые земли и переселялись в другие области, мы вправе представлять Скандинавию как нечто единое. Теперь, прежде чем обратиться вновь к рассмотрению политической истории, следует пояснить эту мысль.

Первое и очевидное, что объединяет скандинавские страны, — их географическое положение на севере Европы. С этим, конечно, нельзя спорить, однако соседство их было далеко не таким тесным, как у королевств Британских островов или у городов-государств Италии. Древний Кимврийский полуостров — современная Ютландия — является продолжением Северо-Германской низменности, и никакие войны, ведшиеся с начала IX до середины XX в., не нарушили этой естественной природной связи. Плодородные равнины датских островов Фюна, Зеландии, Бронхольма, шведского Сконе напоминают скорее южные побережья пролива Фемарн-Бельт и Прибалтику, чем Норвегию и шведский Нордлёнд. Горы, похожие на обращенный в небо корабельный киль, тянутся с севера на юг от Финнмарка до Ставангра и Вермланда, и на протяжении всего Средневековья восточные и западные области Скандинавского полуострова были практически полностью изолированы друг от друга (23). При этом с востока никакой естественной преграды между Швецией и Финляндией нет — границей служат реки Муонио и Торн, впадающие в Ботнический залив в дальнем его конце. В каком-то смысле Скандинавия без Дании, но вместе с Кольским полуостровом и землями к западу от оси, соединяющей Кандалакшский и Финский заливы, представляла бы более логичное и гармоничное объединение, нежели три скандинавских страны, какими мы их знаем. Но логика мало что значит в человеческих делах, и едва ли сообщество прибалтийских народов, возникни оно вместо скандинавского, оставило бы такой след в истории Средневековья и последующих времен.