Викинги. Походы, открытия, культура - [42]

^{Карта 13. Викинги на «Восточном Пути» в IX–XI вв.}

Таким образом, восточный участок летописного «Пути из Варяг в Греки и из Грек» по маршруту Финский залив — Нева — Ладожское озеро — реки Волхов — Ловать — Усвяча — Каспля — волоки до Днепра — Днепр — Черное море был освоен норманнами не позднее 30-х годов IX века. Тогда же, или чуть позже, скандинавы познакомились с западнодвинским ответвлением «Пути из Варяг в Греки» и северным отрезком Балтийско-Волжского пути через Ладожское озеро — река Свирь — Онежское озеро — реки Вытегра — Ковжа — Белое озеро — река Шексна — Волга. Перед шведскими викингами теперь встал вопрос о получении материальной выгоды от своих географических открытий. Тем более, что по указанным водным путям уже в первые десятилетия IX века в Скандинавию хлынул драгоценный поток высокопробного серебра арабской чеканки.

Способ был избран вполне традиционный. В 855 году Олав, конунг из Бирки[40], во главе множества викингов высадился в Земле Куршей.

Без особого труда захватив и разграбив Себорг, шведы подожгли его и устремились в глубь страны. Попытка сходу овладеть городищем Апуоле (укрепленное поселение близ городка Скуодас на северо-западе Литвы) провалилась. Длительная осада и несколько попыток штурма также не имели успеха. Тяжелые потери в людях и неблагоприятный исход гаданий относительно исхода предприятия подействовали на воинов конунга Олава удручающе. Положение осажденных было, пожалуй, и того хуже, поскольку они первые предложили вступить в переговоры. По достигнутому соглашению обитатели Апуоле передали шведам оружие и имущество, захваченное два года назад у датчан, выплатили по полумарке (чуть более 100 граммов) серебра с человека и поклялись быть данниками конунга Бирки, выдав в подтверждение 30 заложников. Исполняя условия договора, викинги вернулись к своим кораблям, не предавая разграблению окрестности.

В течение нескольких следующих лет Эйрик Эймундсон, конунг из Уппсалы (около 855–882 гг.), совершив множество походов на «Восточном Пути», подчиняет себе, по утверждению «Саги об Олаве Святом», «Финнланд, Кирьялаланд (Карелия), Эйстланд, Курланд и многие другие земли на востоке». Речь здесь, несомненно, идет не о завоевании, а об обложении данью. В этом смысле сообщение «Саги» как нельзя лучше дополняет и уточняет «Повесть временных лет», содержащая под 859 годом запись о том, что скандинавы «имаху дань на чуди и на словенах, на мери и на всех[41] кривечех».

Таким образом, под контролем норманнов оказались, помимо восточноприбалтийских территорий, также земли вдоль северного отрезка Балтийско-Волжского торгового пути и «Пути из варяг в Греки», вплоть до труднопреодолимых волоков между Ловатью, Западной Двиной и Днепром.

Размер взымаемой дани формально был фиксирован — «по белей веверици (белой беличьей шкурке)», однако на практике дело обстояло иначе: «Иже бяху у них, то ти (норманны) насилие деяху Словеном, Кривичем и Мерям и Чуди…» — сообщает «Новгородская I летопись». В конце концов, нужда заставила эти племена объединиться для отпора непрошенным гостям. «Людие же, терпяху тугу велику, — рассказывает „Иоакимовская летопись“, — пославше к Буривою, испросиша у него сына Гостомысла, да княжит… И егда Гостомысл приа власть, абие варяги бывшия овы изби, овы изгна, и дань… отрече, и… шед на ня победи…». Это произошло около 862 года.

Вскоре, однако, между победителями началась ожесточенная борьба за главенство в образованном ими межплеменном союзе, быстро переросшая в кровавую усобицу. Тем временем, почувствовавший приближение смерти Гостомысл, собрав совет старейшин славен, кривичей (псковских), веси, прибалтийских финнов, дабы привлечь дополнительные и, к тому же, высокопрофессиональные воинские силы для восстановления единства союза племен и отпора возможным попыткам реванша со стороны скандинавов, предложил обратиться «к варягам, к руси. Сице бо ся зваху тьи варязи русь…»[42].

Поиски подходящих для выполнения этих задач кандидатур привели направленных советом на Балтику послов к Рюрику — Рерику Ютландскому западноевропейских письменных источников, правителю южнодатских областей (с 857 года) и ярому ненавистнику шведов. Этот известнейший «морской конунг» не только располагал значительным числом кораблей и воинов, но также приходился — согласно «Иоакимовской летописи» — внуком Гостомыслу, будучи сыном его дочери Умилы, и потому сделанный послами выбор должен был казаться особенно лестным умирающему словенскому князю.

Пока шла выработка условий договора — «ряда» — о найме на службу, Гостомысл скончался. Прямых наследников он не имел (его четыре сына погибли в сражениях), и к моменту прибытия Рюрика и присоединившихся к нему Синеуса (Синава) и Трувора[43] в землю словен там уже правил некто Вадим Храбрый. Контингенты викингов разместились в важнейших пунктах на рубежах территории призвавших их племен. Рюрик, задачей которого было воспрепятствовать проникновению скандинавских пиратов из Финского залива, разместился в Ладоге. Синеус — на Белоозере, в земле веси, Трувор — в Изборске, у кривичей, «…и начата, — повествует „Новгородская IV летопись“, — воевати всюды».