Викинги. Походы, открытия, культура - [37]

Однако вскоре пришло осознание того, что грабеж доставшегося ему государства есть, в сущности, грабеж самого себя, и Кнут переходит к политике сближения англо-саксонского населения и скандинавских колонистов, всячески подчеркивая, что в Англии он является английским королем, а не конунгом завоевателей-датчан. На чеканенных им монетах титул Кнута звучит «Rex Anglorum». О Дании, престол которой он занимал после смерти брата в 1018 году, упоминания нет вовсе.

Были упорядочены налоги. Чтобы привлечь англичан, в церкви возвращались ранее награбленные ценности. Велось строительство новых храмов, организовывались пышные религиозные мероприятия, в том числе и торжественное перезахоронение праха убиенного кентерберийского архиепископа Эльфеджа.

После того как в 1028 году Кнут сумел подчинить Норвегию, весь северо-запад Европы становится зоной прочного мира и процветания, нередко называемой «Империей Кнута Могучего».

Авторитет великого «конунга-викинга» при его жизни был непререкаем. Однако его сыну и преемнику на престоле Англии Харальду (1036–1040 гг.) уже в начале правления пришлось бороться с крамолой. По призыву заговорщиков из верхушки англо-саксонской знати Альфред, младший сын Этельреда Нерешительного, в 1037 году с сильным отрядом наемных нормандцев и викингов высадился в Дувре (Кент) и двинулся в глубь страны. Но надежды на всеобщий мятеж не оправдались. Воины молодого принца были перебиты подоспевшими датскими отрядами, а сам он схвачен и ослеплен.

^{Рис. 16. Тяжеловооруженный воин герцогства Нормандского}

Расправа, однако, не произвела должного впечатления на королевских вассалов. Брожение продолжалось в конце концов, около 1042 года вылилось в открытое восстание, возглавленное эрлом Годвином, бывшим в свое время любимцем Кнута Могучего. Скоропостижная смерть второго сына «конунга-викинга», Хардакнута (1040–1042 гг.), не оставившего наследников по мужской линии, оказалась как нельзя на руку восставшим. Из Нормандии прибыл на их зов принц Эдуард, единодушно признанный законным королем Англии (1042–1066 гг.). Отряды датчан, лишившиеся всякой поддержки, были вынуждены покинуть страну.

В то время как на туманном Альбионе бушевал пожар датского нашествия, не менее драматические события разворачивались на залитых солнцем берегах Средиземного моря. Когда у Кадиса стояли готовые к броску через Гибралтар корабли Олава Толстого, трудно было представить, что главная опасность таится совсем в другой стороне.

Около 1016 года группа знатных паломников из Нормандии, путешествовавших по святым местам Италии, была принята Мелусом, правителем находившегося в южной части Адриатики города Бари.

На тот момент южная часть Апеннинского полуострова (Калабрия и Апулия) являлась владением Византийской империи. Между Гаэтой, Салерно и адриатическим побережьем были разбросаны небольшие, так называемые «Лангобардские» княжества. Сицилия уже полтора века находилась под властью арабов. Хаос на юге Италии царил полный: византийцы, лангобардцы, арабы непрерывно воевали друг с другом, заключая и разрывая союзы, так что вчерашний друг превращался во врага, и наоборот.

И вот в этой обстановке Мелус, прознав, откуда прибыли его гости, предложил благочестивым паломникам по возвращении на родину объявить всякому, что тот, кто окажет правителю Бари помощь в его стремлении сбросить власть Византии, может рассчитывать на награду и земельное пожалование.

Врастание осевших в Нормандии скандинавов и их потомков в систему феодальных отношений происходило скорее, нежели отмирание психологических установок, выработанных несколькими поколениями лихих «пенителей моря». Традиционная система наследования предусматривала передачу поместья старшему сыну. Таким образом, Нормандия всегда имела достаточное количество находившихся не у дел молодых людей с природной склонностью к разного рода авантюрным предприятиям. Классический тому пример — 12 сыновей Танкреда, владельца имения Отвилль близ Кутанса, из числа которых вышли виднейшие вожди нормандцев в Италии.

Таким образом, переданное паломниками предложение нашло здесь самый широкий отклик. Всего лишь год спустя после встречи с Мелусом нормандский отряд во главе с неким Райнульфом появляется на службе у правителя Бари. Весьма быстро северные пришельцы как нельзя лучше освоились в обстановке, царящей на юге Апеннин. Провоевав некоторое время против византийцев, они переметнулись на их сторону и участвовали в экспедициях войск Империи против сицилийских арабов. Затем «продали» свои мечи Сергию, герцогу Неаполитанскому, который в уплату оказанных ему услуг отдал нормандцам в 1029 году местность между Неаполем и Капуей, где те заложили укрепленное поселение Аверсу.

Прослышав об успехах земляков, из Нормандии в южные земли Италии морем и сухим путем устремился поток переселенцев и молодежи, жаждавшей воинской славы и богатства. В 1035 году, после смерти герцога Роберта I Великолепного (1010–1035 гг., герцог Нормандии с 1027 года), к ним присоединилась значительная часть флота, сопровождавшего его в путешествии ко Гробу Господню.

Накопив достаточно сил, нормандцы обрушились на принадлежащую Византии Апулию, использовав в качестве предлога несправедливый раздел добычи, захваченной ими вместе с византийцами во время боевых действий в Сицилии в 1038–1040 годах. После нескольких победоносных сражений (Оливенто, Канны, 1041 год), были захвачены города Трани, Канны, Чивителла, Отранто. Имперским войскам, усиленным скандинавскими наемниками, удалось ослабить натиск завоевателей, нанеся им поражение при Монополи (1042 год), но ненадолго. Византийский флот потерпел сокрушительное поражение в морской битве у Бари, а сам город, обладавший мощными укреплениями, был взят в глухую осаду. Затем завоеватели принялись терзать Лангобарские княжества.