Викинг. Страсти по Владимиру Святому - [23]
Владимир содрогнулся.
– Ты радуешься при виде врагов? Никого не боишься?
– Да, врагов нельзя бояться, на них надо смотреть просто как на тех, кого надо убить. Не смей думать о том, что они сильны или что у них есть родственники, которые могут отомстить. Пока идет бой, ты должен думать только о своей победе, даже если против тебя три десятка человек. Даже твоя гибель от их оружия будет твоей победой, ведь в таком случае Один заберет тебя в Валгаллу.
Владимиру оставалось только тайком вздыхать и стараться не выдать своего отношения к подобным словам.
– Как относиться к тем, кого ты обидел?
Рагнар ответил так, словно речь шла не о людях, а о надоедливых насекомых:
– Убить. Если ты не сделаешь этого, они придут, чтобы убить тебя. И тогда тебе все равно придется их убить! – расхохотался богатырь, довольный собственным остроумием.
– Рагнар, где ты родился?
– Там, – махнул гигант в сторону запада. – Далеко.
– А как здесь оказался?
– Надо было где-то быть.
Что и говорить, ответ исчерпывающий. И ведь переспрашивать не будешь, себе дороже.
– На Руси говорят, что лежачего не бьют.
Рагнар не соглашался:
– Бить нужно любого.
– Но если он слаб и беспомощен?
У варяга сомнений не было, он был во всем уверен:
– Самый слабый враг может метнуть тебе в спину копье. А если он слаб настолько, что и копье не поднимет, то надо помочь ему покинуть землю, так справедливей, чем оставить умирать или быть растерзанным зверьем. А если выживет, то вы все равно столкнетесь. Врагов убивают всех до единого, любой оставшийся в живых, даже если он еле жив, опасен.
Рагнар не привык говорить так длинно, потому после тирады об убийстве врагов надолго замолчал, словно израсходовав весь дневной запас слов. Только к вечеру он ни с того ни сего вдруг объявил Владимиру:
– Да, врагов нужно убивать всех до единого.
Сказал так, будто весь день продолжал начатый еще утром разговор.
Однажды Уве кивнул в сторону юго-восточной оконечности острова:
– Там живут странные люди.
– Чем странные?
– Молятся одному богу и не берут в руки оружие.
– Я таких в Киеве видел, они у моей бабки княгини Ольги подвизались.
Уве помотал головой:
– Эти здесь давно, твоей бабки и в помине не было, когда уже молились.
– И вы их не трогаете? В рабов не обращаете?
– А чего их трогать? Рабов и без того хватает, а эти безвредные, зато лечить умеют хорошо. Кровь останавливают, раны заживляют… Пусть живут. Хочешь посмотреть?
На следующий день Уве повел своего ученика в сторону от жилья варягов. По пути махнул рукой куда-то:
– Все там живут, а мы пойдем к особенному, он отдельно на острове.
Им действительно пришлось перебраться на меньший остров на небольшой лодчонке, которая наверняка пошла бы ко дну, не вычерпывай Владимир из нее воду берестяным ковшиком, пока Уве быстро греб к другому берегу. Проливчик узенький, утонуть не успели.
– Вон он. Авраамом зовут.
Человек в черном одеянии при виде приближавшихся варягов выпрямился, отложив в сторону широкий заступ, которым расчищал снег.
– Авраам, я привел к тебе…
Договорить Уве не успел, мужчина вдруг поклонился, но не ему, а Владимиру:
– Буде здрав, князь Владимир Святославич. Давно Русь тебя ждет, давно…
– Что? – обомлел Владимир. – Откуда ты меня знаешь?
Он растерянно оглянулся на Уве, мол, когда ты успел рассказать обо мне монаху? Но Уве и сам смотрел с изумлением, причем на Владимира.
– Ты и впрямь конунг? Я думал, Хитрый зовет тебя так в шутку.
– Я был новгородским князем, пока не бежал к вам.
– А будешь киевским и всей Руси. Идите в дом, у вас мокрые ноги, а ветер сегодня холодный.
Домом это можно было назвать с большой натяжкой, но там горел огонь, у которого можно высушить промокшие в протекающей лодке ноги. И ветер действительно ледяной с самого утра.
– Что ты сказал о том, кем я буду?
Но монах сделал вид, что не услышал вопроса князя, он протянул им по кружке с горячим напитком:
– Пейте. Я ждал вас.
– Ты знал, что мы придем?
И снова монах не ответил на вопрос, напротив, задал свой:
– Как твой бок, Уве?
– Гниет.
– Покажи.
Варяг подчинился требованию человека, рядом с которым казался просто великаном, подчинился, словно ребенок. Посмотрев на незаживающую рану на боку (Владимир даже не догадывался, что она существует), Авраам покачал головой и приказал сесть ближе к огню.
Он промыл рану каким-то снадобьем и просто выковырял ее середину. Князь видел, как потемнели от боли глаза Уве, но варяг не проронил ни звука, молча терпел, пока монах совершал свои действия. Тот приложил к ране какие-то травы, покрыл ее чистой тряпицей, мхом, перевязал длинной полоской и велел опустить рубаху. Снова протянул питье, но уже другое, и мешочек с травами:
– Это заваришь в кружке и будешь пить каждый день семь дней. А это распаришь и приложишь к ране завтра, а если нужно, то еще три дня. Если не полегчает, пришлешь его за мной. Сам не ходи. И не терпи зря, не в боли дело, сгниешь ведь.
Уве только коротко кивнул:
– Нам идти пора. Пойдем, Вольдемар.
– Останься пока здесь, не дойдете. Скоро ночь, завтра утром отправитесь. И окрепнешь немного.
– Дойдем…
– Тебе нужно лежать, а не ходить на холодном ветру.
– Дойдем, – снова твердо повторил варяг.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!