Викинг - [41]
Я давно знал, что «Игрушка Одина» быстрее драккара при сильном ветре.
На третий день преследования, когда все малые суда Хастингса повернули назад, словно поджавшие хвост щенки, предоставившие охоту полудюжине опытных гончих, такой ветер поднялся с севера незадолго до заката.
Укрывшись за мысом в ожидании темноты, мы увидели, как три драккара расправили крылья и превратились из гончих в ястребов. Другие три все еще рыскали вдоль побережья, выискивая наше убежище.
Мы выжидали, пока ближайший охотник не оказался в миле от нас с наветренной стороны, и подняли мачту. Наш белый парус тут же наполнился ветром, и мы стрелой вылетели из-за мыса. Нас заметили сразу. Громкие крики викингов раскатились над морем. Но я знал, что один, лучший из них, не будет кричать ни после самой великой победы, ни от самой отстрой боли.
Им надо было получше смазать кили. Дочери Эгира — морские девы — могли любоваться славной гонкой: как «Игрушка Одина» спасалась от шести хищников. Мы неслись, едва касаясь воды, а наши преследователи являли грозное зрелище — драконы с шипением разрезали волны грудью, покачивая клыкастыми головами.
Как я и рассчитывал, расстояние между нами постепенно увеличивалось. Но все же я еще не был уверен в нашем спасении. Слишком уж часто бывало, что ветер ослабевал вместе с заходом солнца.
К счастью, ветер усилился. Солнце, напоследок раскрасив море и облака в золотисто-багряный цвет, удалилось на покой в свой дом за краем моря. Когда умирающий день выпустил на волю первые бледные звезды, мы сыграли веселую шутку над преследователями.
Со всей скоростью, на которую были способны, мы повернули поперек ветра. Мы убрали мачту и гребли изо всех сил. Вскоре в сумерках показались проплывающие мимо верхушки парусов драккаров Хастингса. Когда они миновали нас, мы вернулись к последнему мысу, который перед тем проплыли.
Когда Хастингс потерял нас из вида, мы были уже далеко впереди, и я подумал, что вряд ли Хастингс станет искать нас у себя за спиной.
Три последующих дня повозка находилась перед лошадью. Мы держались позади рвущихся вперед драконов, там, где они не могли увидеть нашу маленькую лодку, а мы различали лишь верхушки мачт да края парусов.
Это была самая веселая игра, в которую мы когда-нибудь играли с Китти. Улыбки не сходили с лиц лапландцев.
Это прекратилось в один из дней, когда густой, холодный туман окутал все вокруг. Исчезли высокие береговые скалы, земля и море слились в одно целое.
Нам пришлось встать на якорь у какого-то острова, чтобы нас не вынесло на риф.
Тут Кулик, у которого, как я считал, отродясь не водилось никакого имущества, вытащил из-под своих лохмотьев маленькую железную полоску в форме рыбки. К ней была привязана тонкая веревка. Кулик принялся раскачивать свою рыбку и всецело погрузился в это занятие. Я решил, что это, должно быть, его оберег.
Внезапно из тумана раздались голоса.
— Хастингс! Хастингс! Где ты?
— Здесь!
— К востоку или к западу?
— Идиот! Я прямо перед тобой! — Грянул дружный хохот.
— Кто-нибудь скажет, где берег?
— Этого не знает даже Один, будь проклят его единственный глаз.
— Хастингс! Хастингс Девичье Личико! — вдруг прозвучал неземной голос.
— Кто это?
— Поворачивай! Плыви обратно! На твоих кораблях проклятие.
— Да кто это?
— Мыс фризского корабля, который ты потопил в устье Хамбера, когда похищал принцессу.
— Возвращайтесь обратно и продолжайте кормить акул!
— Наши тела наполовину обглоданы морскими чудовищами, но мы нашли тебя.
— Ну и где же вы? Я не боюсь вас. Я вырву ваши остекленевшие глаза и сделаю бусы для своей девушки.
— Хастингс! Хастингс!
— Это ты, Бьёрн?
— Нет, это твой воин Горм, убитый саксонкой под волчьим деревом. В моей спине широкая рана, кровь быстро вытекла сквозь нее. — И рядом в тумане раздался жуткий кашель.
Моргана вскочила и прижалась к моей груди. Я обнял ее и, прежде чем осознал, что я делаю, прижался своими губами к ее. Свершилось то, о чем я мечтал. Она теснее прижалась ко мне, словно ребенок, ищущий защиты. Затем опомнилась, и тело ее напряглось.
— Ты не боишься? — спросила она, отступив назад.
— С чего бы это? Викинги так шутят.
— Ты хочешь сказать, что…
— Они часто прикидываются призраками в тумане, хотя на самом деле верят в призраков. Многие хорошо умеют подражать голосам своих товарищей. Хастингс вскоре догадается, кто это шутит, и тогда все здорово повеселятся.
— Хастингс! Хастингс! — позвал пронзительный голос.
— Кто это? Руперт Бездельник? — так звали одного из вольноотпущенников Ивара.
— Я няня принцессы, плывшая с ней на фризском корабле. Помнишь, как ты отрубил мне голову? Поворачивай, если не хочешь отправиться в Хель!
Вновь раздался дружный хохот. Тут мне пришла в голову мысль, и я повернулся к Берте, которая вцепилась в борт, ни жива, ни мертва.
— Ты крикнешь то, что я попрошу?
— Да.
— Когда стихнет смех, позови Хастингса, да погромче.
— Хастингс! Хастингс!
— Кто это?
— Эдит, твоя мать!
Берта выговаривала слова с акцентом, но ведь так же говорила и наложница Рагнара.
— Чего тебе, старуха?
— Возвращайся! Возвращайся!
На этот раз не было никакого хохота. Мы снялись с якоря и доверились отливу, который вынес нас в открытое море. Лишь однажды промелькнули перед нами смутные очертания одного из драккаров. Люди разговаривали тихими голосами.
Роман Э. Маршалла «Победитель» об Александре Македонском в присущей только этому писателю традиции рассказывает о человеке, чья страсть к любовным победам шла рука об руку с его ненасытной жаждой славы и власти. Александр начертал свое имя кровью и пламенем на страницах истории, создав величайшую монархию древности.Поставив весь мир на колени, он стал Победителем.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу, даже если фактически на странице всего один столбец. Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка. Зачастую в книге встречается различное написание одних и тех же слов.
Все произведения замечательного писателя-путешественника Владимира Клавдиевича Арсеньева (1872–1930 гг) собраны в одну электронную книгу. Кроме рисунков и этнографических фото-материалов, книга содержит малоизвестные фотографии автора, его родственников и сподвижников.Сборка: diximir (YouTube). 2017 год.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.