Викентий-Муравьед - [2]

— Ах да, это же Викентий Семёнович! — узнала она. — Ты его, внучка, не бойся. Он не муравьед, а просто несчастный старик. И даже не просто старик, а самый настоящий дедушка.

— Дедушка? — недоверчиво переспросила девочка.

— Да. Потому что где-то в другом городе живет его родная внучка. А он об этом, кажется, уже и позабыл. Этот дедушка Викентий такой злой потому, что он несчастный, одинокий. Он злится от того что рассорился со всеми своими родными и разучился писать хорошие добрые сказки.

— А почему он разучился писать добрые сказки? — спросила внучка.

— Да потому, что теперь у него нет вдохновения! А вдохновения у него не бывает потому, что он никуда кроме магазина не выходит. Сидит целыми днями дома и злится на весь мир как угрюмый лесной сыч!

Девочка удивленно возразила:

— Сычи, может, и любят сидеть дома в гнезде, но вряд ли бывают такими злыми! Бабушка, вот ты сказала, что Муравьеду, то есть… дедушке Викентию не хватает… Чего?.. Дуновения, да? А где его можно раздобыть?

Бабушка задумалась:

— Ох, внучка, не дуновения ему не хватает, а вдохновения! Впрочем, ты в чем-то права: вдохновение и в самом деле похоже на дуновение свежего ветерка. Если такой ветерок подует на человека, то человек сразу сможет сотворить что-нибудь хорошее. Такое, что могло бы порадовать грустных или утешить печальных. Под влиянием вдохновения печник может сделать крепкую печку, музыкант сочинить удачную песню, художник нарисовать картину..

— А писатель написать добрую сказку? Да?

— Да.

— Бабушка, ты знаешь, мне тоже сейчас очень нужно вдохновение! Потому что мы вместе со 2-б репетируем спектакль, а у меня роль никак не учится. Давай сходим с тобой куда-нибудь за вдохновением? А?

— Ну что ж. Давай. Пойдём-ка мы с тобой, внучка, в Русский музей! Ох, как же давно я не была в Русском музее! — вздохнула бабушка. — Пойдём?!

— Пойдём! — согласилась девочка. — Мне хочется на морские картины посмотреть. От этих картин у меня всегда вдохновение появляется! Вот посмотрю на них, а потом приду домой и сразу же всю роль выучу!

Дорога, по которой шёл Викентий, закончилась, и ему пришлось завернуть за угол — его парадная находилась в противоположном конце дома. А бабушка с внучкой дальше пошли.

Но ни старушка, ни девочка, конечно, не подозревали, что Викентий мог их услышать. Им даже в голову не могло прийти, что у по-жилого человека может быть такой отличный слух.

А на Викентия этот случайно подслушанный разговор произвел большое впечатление. Его поразило даже не то, что девочка считала его ни на что не годным злым стариком похожим на муравьеда, — его удивило, что девочка так серьёзно и неглупо рассуждала. Викентий, как вы знаете, до сих пор считал, что все дети — бестолковые, шумные и злые создания. Но больше всего в этом разговоре Викентия поразило упоминание о Русском музее. Он вдруг вспомнил Русский музей, в котором не был уже лет десять, если не больше. Он даже вспомнил «морские картины», о которых говорила девочка. Она, наверняка, имела ввиду картины Айвазовского — ведь этот художник лучше всех на свете рисовал море!

Викентию вдруг нестерпимо захотелось пойти в Русский музей. Как можно скорее! Сегодня! Правда, сперва он слегка сомневался: «А вдруг я там лицом к лицу столкнусь с этой бабушкой и её внучкой… Ведь они тоже собираются туда именно сегодня…» Но по-том Викентий вспомнил, что Русской музей большой, в нём много разных залов, — это настоящий волшебный город! Вряд ли на его улицах он столкнется с кем-нибудь знакомым. 

Тогда Викентий подошёл к зеркалу и внимательно посмотрел на себя. Пожалуй, так внимательно он не смотрел на свое отражение тоже очень давно. И то, что он увидел в зеркале, Викентию очень не понравилось. Он задумчиво и удивленно проговорил:

— Да!.. Вид у меня и в самом деле какой-то очень…

Он не стал говорить «злой». Вместо этого сказал — «недружелюбный».

— Но на Муравьеда я всё равно нисколько не похож! — решил писатель, — ведь он смотрел глаза в глаза отражению, и не мог видеть свой профиль.

Потом Викентий подошёл к стопке книг со своими сказками и начал читать одну из них. И тут же ему стало очень страшно и противно.

— Какой ужас! — не дочитав и двух страниц, сказал он. — Какая страшная злая сказка!

Он с негодованием отбросил книжку в сторону, взял другую, третью…

— Нет! — горестно воскликнул Викентий. — Эта старушка права! Я разучился писать добрые сказки. Мне и в самом деле не хватает вдохновения.

И Викентий стал решительно собираться в Русский музей.

Как только писатель очутился в Русском музее, он сразу же направился в зал, где находятся картины Ивана Айвазовского изображающие море. Этот зал оказался большим и светлым, в нем было много самых разных полотен — не только Айвазовского. Первым делом Викентий подошёл к картинам «Волна» и «Девятый вал» и с удовольствием полюбовался бушующим морем, — но вдохновения пока не почувствовал. Он уже собрался отправиться в соседний зал, как услышал, что экскурсовод попросил свою группу остановиться у большой картины, висевшей на противоположной стене.

Это была картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Экскурсовод рассказывал взрослым и детям историю создания этого полотна. К сожалению, саму картину дети и взрослые заслоняли своими спинами от Викентия, а помнил он её очень смутно.