Вид с холма - [30]
В ее глазах появилась тревога, и я заспешил отойти. Но через пять минут заглянул снова — она все еще была в зале.
— Ну что, пошли?
— Нет. Тетя еще не пришла.
Она сильно нервничала. И только я хотел выяснить, в чем дело, как возле нас выросла какая-то тетка в черном халате. На меня ноль внимания, а Наталье отчеканила:
— Постовая! Твое место на стуле, а ты болтаешь с посетителями.
Наталья рухнула на стул, а мне пробормотала:
— Иди, я все вечером объясню.
На свиданье она не пришла. Жутко взволнованный, я прикандохал к Вадьке.
— Она отличная, — изрек Вадька. — Мы оба дали осечку. Ее развязность — показуха! И чего она корчит из себя современную, не понимаю. Она совсем не такая.
Мы завели Вадькину «тачку» и заехали за Томкой. Увидев меня, она облизала губы и пропела:
— Тру-ля-ля! Что с тобой творится — жуть!
Втроем двинули к Наталье. Она не хотела выбираться, но Томка ее обработала. Подошла, на меня не смотрит, косит в сторону.
— Я все придумала, — пробормотала, когда мы тронулись. — Со мной никогда ничего не происходит, вот я и придумала… И в кино я не снимаюсь. Поступала в художественное училище, но срезалась. Сейчас снова готовлюсь. И работаю… Ты видел где… Мне просто надоело быть одной. Тома пригласила, и я поехала… Вот Тома… У нее все так легко. Завидую ей. Я тоже хотела бы жить, как она, но у меня ничего не получается.
— Ну что, куда мы нарисовались? — обернулась Томка, так и рыская глазами в мою сторону.
— Давайте в кино, — сразу оживилась Наталья. — В «Вузовце» заграничный фильм.
— Предлагаю на природу, — вставил я.
— Идет! — откликнулась Томка. — Потеряемся всей командой. Побалдеем. Тру-ля-ля!
— А я не прочь сходить в кино, — протянул Вадька, глядя на Наталью, и та благодарно ему улыбнулась.
Само собой мнение Вадьки с Натальей перевесило, и мы очутились в кинотеатре. О чем фильм не помню. Помню только, всю картину Томка сверкала на меня глазами и веселилась хоть куда. А я все тщетно пытался обнять Наталью. Когда мы вышли из зала, Томка вдруг вскрикнула:
— Ой, я потеряла клипсу, — и бросилась шарить на тротуаре. — Да подгони ты машину и включи свет, бестолковый какой-то, — ощетинилась она на Вадьку, и как выдаст залп ругани. — Не уйду, пока не найдем. Эта клипса самый писк моды.
— Барахольщица, — тихо хмыкнул Вадька, но завел «опель», развернулся и врубил фары, и я тут же нашел Томкину безделушку. Она смачно поцеловала меня.
Всю обратную дорогу Вадька ехал медленно, закисший, напевал что-то тоскливое. Он сильно изменился за эти дни. Его покинули и улыбка, и юмор, и выдержка. А Наталья вообще смотрела в сторону. Прощаясь, сказала мне:
— Я больше никуда не поеду, и не заезжайте за мной.
А потом и Вадька с Томкой порвали. Последний раз они только грызлись, зато каждый раз, когда мой взгляд встречался со взглядом Томки, ее глаза туманились, а губы вспухали. Улучив момент, она кинула:
— У вас с Натальей ничего не склеится. Она с залетом. Да и ты не провпечатлял ее. А я тебе что, не нравлюсь?! Тру-ля-ля!
Наконец, однажды, она сама поцарапалась в мою дверь…
С ней было потрясно, а главное, без всяких сложностей. Потом она сказала:
— Жуть! Я все знала наперед, как увидела тебя. Мне надо секунду, чтоб понять парня. Только взглянуть. Прям ураган!
Через месяц ее родичи отправились на юг, и потекли совсем распрекрасные деньки. Я приходил к ней в пятницу вечером, а возвращался домой в понедельник утром.
Как-то бреду по нашему проулку, вдруг вижу, впереди вышагивает Вадька… в новых брюках.
— Вадь, привет!
— Здорово, студент. Как делишки? — Вадька сильно обрадовался и крепко пожал мне руку.
— А у тебя что, новая любовь? — спрашиваю.
— Угу.
— А ты это… на меня не злишься?! Мы ведь с Томкой…
— Ты что, офигел. Я сразу понял, вы монтируетесь, — он хлопнул меня по плечу, рассмеялся. — Пока, заходи!
Вечером я направился к Томке и вдруг снова увидел Вадьку — он входил в кинотеатр, обнимая… Наталью. Я чуть не задохнулся. Потом рассмеялся и заспешил к Томке, поведать новостишку.
Так все поменялось в нашей команде. Разок-другой Томка канючила:
— Тихий ужас! Ошибаешься, если думаешь, так будет до жути вечно. Извините меня, давай или распишемся, или тру-ля-ля.
— В любви, Томуся, не стоит спешить, — возвещал я, вспоминая заветы своего шефа. — Вот Вадька с Натальей распишутся, и мы с тобой зафиксируемся.
У нас на окраине
Тогда, в конце пятидесятых, по радио только и говорили о горах намолоченного хлеба и тоннах надоенного молока и о том, что мы скоро догоним Америку по мясу. Потом объявили, что уже почти догнали и вот-вот перегоним, и, наконец, твердо заверили, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».
А у нас, на окраине, именуемой Арским полем, от магазинов тянулись очереди за маслом и крупами, а мяса и в помине не было. Но особая нелепость — в волжском городе не было рыбы. После строительства Куйбышевской плотины благородная рыба в Волге почти исчезла, а ту, что осталась, вылавливали и отправляли в Москву. Конечно, при желании можно было купить стерлядь на рынке, у браконьеров, но это было не всем по карману.
Кстати, Москву у нас недолюбливали. И потому, что в нее везли нашу рыбу, и потому, что только в ней устраивали международные фестивали, всякие гастроли. Столица представлялась неким чудовищем, пожирающим все материальные и культурные блага, гигантским увеселительным центром, а москвичи бездельниками, на которых пашет вся страна.
Повесть «Альма» написана на основе реальных событий. Спасенная писателем собака всегда оставалась его преданным, искренним другом. В 2010 году за повесть «Альма» Леонид Анатольевич Сергеев был удостоен Международной литературной премии им. СВ. Михалкова. Для младшего и среднего школьного возраста.
Челкаш персонаж не выдуманный. Вместе с этой удивительной собакой автор книги совершил увлекательное «кругосветное» путешествие, полное как опасных, так и забавных моментов. В книгу вошли также ранее не публиковавшиеся рассказы о животных.
«Зоопарк в моей квартире» — это сборник невыдуманных рассказов о животных, написанных с огромной любовью к тем, «кого мы приручили». Редко кому из авторов удаётся настолько проникновенно и в то же время легко писать о «братьях наших меньших». Рассказы Леонида Сергеева по праву входят в число лучших произведений детской литературы.
Леонид Сергеев известный писатель и художник, автор книг для детей: «Солнечная сторона улицы», «Утренние трамваи», «Мой бегемот», «Белый и черный», «До свиданья, Аметьево!» и других. Некоторые книги переведены на английский и польский языки.Лауреат премий им, С. Есенина и им. А.Н. Толстого, победитель Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.
Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».
Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.
Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.
Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.
Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.В книге сохранена авторская пунктуация.