ВИА «Орден Единорога» - [54]

— Знаешь, Рэн, если ответ на этот в высшей степени странный вопрос так для тебя важен, отвечать я на него сейчас не могу. Откуда я знаю, что ты хочешь услышать: вдруг я скажу не то, ты с расстройства сделаешься рассеян, и мы с тобой навернемся. Нет уж, пусть эта загадка станет для тебя дополнительным стимулом к выживанию в трудных условиях момента! — и дух подленько захихикал.

— Что-то ремень мне плечо натер, да и «барабан»мешает равновесие сохранять… — отомстил Рэн, впрочем, оставив попытки дознаться истины. Хотя они помогали оруженосцу отвлечься от пугающей мысли: а удалось ли спастись этому самому таинственному или таинственной Бэт? Зато теперь появился новый перетягивающий на себя одеяло внимания фактор: дорога стала настолько узка, что паренек не увидел бы ее по сторонам своих башмаков, если бы рискнул глядеть прямо под ноги. Он же старался смотреть под копытца к мирно трусящему единорожку, беспечное помахивание хвостиком которого словно гипнотизировало оруженосца, погружая в состояние покоя и бездумия.

…Битьке было очень стыдно, но она ела. В начале ей казалось, что с горя ей и кусок не должен в горло полезть, но теперь уничтожая четвертую по счету копченую аль-таридскую птичку, она думала о разнесчастной своей судьбе, но отчетливо осознавала, что съест, пожалуй, еще одну. Девочка искала себе оправдание в том, что якобы аппетит не пропадает у нее из-за добрых предчувствий. Вот будь она на сто процентов уверена, что друзья ее нашли свой конец на дне Аль-Таридо, ничто не заставило бы ее вонзить зубы в истекающее жиром мясо и не удержало бы на краю нависающего над пропастью порога гостеприимного дома, хозяином которого был, как оказалось гном. На удивленный взгляд Битьки, знакомой со значительно меньшим по размеру экземпляром этого народца, гном с легким оттенком самодовольства ответил:

— Все, понимаете ли, юный хомо, дело в широте душевной. Что, спрашивается, заставляет гномий, как и человеческий, кстати, организм уменьшаться в калибрах? Мелкие устремления, скупердяйство, завистливость, мелкое (опять-таки) пакостничество. Зацикленность на собственных, мелких (что и говорить), по сравнению со вселенскими, нуждах. К тому же подземный образ жизни: просочиться, пробраться, прокарабкаться, приютиться. Опять же: чем меньше гномий дом, тем меньше в нем объективно (объективно!) места для гостей. Низкие потолки, то да се. Объединенный санузел. В некоторых местах даже с кухней и туалетом. Нет, конечно, они пытаются подрасти, такие, как мой двоюродный братец, кузе-ен-пурген. Благотворительность, клубы. Но все мелко. Вот нагрузил бы тележку и всем кого на дороге встретит в зеленом — дарил изумруды, в красном — рубины, а голым — бриллианты, — тут гном оглушительно захохотал. Захохотав, он будто бы подрос на глазах, а то в течение довольно желчной речи по поводу родственников и своего от них разительного отличия, как-то на глазах же измельчал.

Эти ростовые колебания не остались без внимания самого гнома, он даже, будто невзначай, глянул на дверной косяк, и Битька сразу догадалась, что обозначают достаточно заметные зарубки на различном расстоянии от пола. Простой и наглядный тренажер для духовного роста.

Кроме копченых птичьих тушек на столе присутствовал и просто мясной окорок, сладкая дымящаяся каша, кисленькие маринованные яблоки и соленые грибы под сметаной. Хлеб наличествовал в виде сухарей. А кроме вина предлагался… апельсиновый сок в картонной коробке «Я».

— Джюс? — с американским прононсом предложил гном, пуская густую оранжевую струю в бокал для мартини, — Вас, молодой человек, судя по синим штанам, именуемым на исторической родине джинсами, удивляет наличие здесь в глуши и иномирьи родного и знакомого по лавкам своих городов и весей продукта народного потребеления? Да. Служба почтовых перебросок «Аль-Таридо-транзит»год от года работает все эффективнее. Правда, я все равно предпочитаю пользоваться услугами летучих кораблей: посылки кантуются меньше, плюс общение…

Битька скромно отламывала ножку за ножкой, не в силах остановиться. Ей думалось сейчас, что, наверное, самое замечательное, в этом ее приключении — обилие еды. Будто гастрономические сны ее нашли лазейку в реальность. «Боже мой,»— думала она, — «Боже мой, ведь этого скорее всего никогда не было бы в моей жизни. Всяких фрикадюлей с клубникой и копченого мяса, и соленых грибков под сметаной. И всего этого вдосталь. Наешься, запейся, девочка моя, Беатриче, вкуснее запеканки творожной из оставшихся с обеда рожков не пробовавшая в своей пятнадцатилетней жизни. Хочешь, понимаешь, мороженое, хочешь пирожное! И странно ведь, людей здесь совсем это не удивляет — живут себе, едят как ни в чем не бывало окорока и фрукты. А ведь некоторые личности, например, я вот, или мои сокамерники по интернату, только во сне иногда такое видят. А во сне, что там: откусить можно, а ни вкуса, ни сытости. Видишь как живое, а откусишь — все та же запеканка из творога. И, что страшнее всего, такое положение дел неисправимо. Почти неисправимо. Ведь после школы — только в ПэТэУху, дальше — маляром каким-нибудь, и прощай китайско-французская кухня и пиццерии „Ла мама“. Немудрено, что те, кто поотчаяннее, воруют на рынке сначала мандарины, потом арбузы, а потом и кошельки… Наверное, я никогда не разучусь бояться, что этот раз — последний, когда я так ем «…