Везунчик Джим - [54]

— Джим, я об этом и говорила, только другими словами.

— От выбора слов многое зависит; даже весь процесс. Люди парят себе мозги на тему «люблю — не люблю», не могут определиться, да и кому легче, если определятся? Такое сплошь и рядом случается. Им бы, людям, уяснить, что с «люблю — не люблю» как раз все просто. Трудно решить, что теперь делать. Проблема в том, что человек включает мозг, а надо, наоборот, слово «любовь» расценивать как сигнал мозг выключить. Тогда бы что-то получилось — а так получается какая-то оргия самоедов, какой-то парад самокопателей. Шаблонный любовный катехизис: а с чего я взял, что влюблен, а что вообще такое любовь, и далее по тексту. Вы же, Кристина, не спрашиваете себя, что такое ренклод, или с чего вы взяли, будто любите ренклод? Ведь не спрашиваете?

Если не считать лекций, то была одна из самых длинных речей за многие годы, и уж конечно, самая бойкая и связная, считая с лекциями. Как Диксону удалось? Алкоголь подействовал? Нет: Диксон рискованно трезв. Сексуальное возбуждение? Нет с большой буквы: приступы этого чувства всегда вызывали онемение и, как правило, столбняк. Тогда в чем дело? Загадка, как есть загадка; впрочем, Диксон был слишком доволен, чтобы биться над разгадкой. Он рассеянно посмотрел в лобовое стекло: неравномерно, то наискось, то рывками, стелился из-под колес моток шоссе. Изгороди, в свете фар бледно-рыжие, будто линялые, в соответствии с рельефом пропадали из поля зрения и снова появлялись. Салон такси казался единственно возможным домом.

Кристина шевельнулась — впервые с начала поездки, — и Диксон повернул голову. Он разглядел, что она подалась вперед и тоже смотрит в окно.

— Сказанное вами справедливо и в отношении отвращения к ренклоду, верно? — спросила она полушепотом.

— Что? А, ну да.

В темноте послышался вздох.

— Не знаете, нам далеко еще?

— Мы где-то полпути проехали.

— Как спать хочется, я просто отключаюсь. Ужасно неловко.

— Возьмите сигарету — сразу взбодритесь.

— Нет, спасибо. Слушайте, а ничего, если я посплю минут десять? Мне обычно помогает.

— Конечно, поспите.

Пока Кристина устраивалась в своем углу, Диксон боролся с разочарованием. Вот тоже, отмазку придумала, чтоб не разговаривать. Он-то вообразил, что все идет по плану — наконец-то оправдалась тактика созерцательного молчания после тирады. И вдруг Кристина положила голову ему на плечо, и он воспрянул.

— Не возражаете? А то сиденье твердокаменное.

— Ну что вы. Располагайтесь.

Диксон заставил себя опередить размышление действием — обнял Кристину за плечи. Она повозилась у него на груди, наконец угнездилась и, кажется, моментально заснула.

Сердцебиение усилилось. Теперь у Диксона были все необходимые доказательства наличия Кристины в такси: он слышал ее дыхание, висок у него под подбородком был теплый, и теплое плечо под ладонью, ее волосы пахли, как пахнут тщательно расчесанные волосы — в общем, ее тело присутствовало. Жаль, присутствие тела не уравновешивалось присутствием сознания. Это просто прием такой, вдруг подумал Диксон: она хочет завести его, причем с единственной целью — подпитать собственное тщеславие. В следующую секунду Диксон отверг эту мысль как слишком стандартную — нет, Кристина до такого не опустится, ее просто разморило. Разморило, и все. Такси сделало вираж, Диксон перенес вес собственного тела на одну ногу, уберег Кристину от толчка. Ему не уснуть; зато он может охранять ее сон.

С превеликой осторожностью Диксон вывернул свободную руку, нащупал спички и сигареты, зажег, прикурил. Он чувствовал редкую для себя уверенность: вот он; он знает роль назубок. А к ней, к роли, применимо правило всех ролей — чем дольше исполняешь, тем больше шансов на повтор. Нужно делать то, что хочется, — вот и вся подготовка; тогда на вступительном экзамене сделаешь еще больше того, что хочется. В следующий раз Диксон не стушуется перед Мики, будет развязнее с Аткинсоном, вытрясет из Кейтона сроки выхода статьи. Он осторожно придвинулся к Кристине.

Ни с того ни с сего таксист опустил перегородку и испросил дальнейших указаний, тут же выданных Диксоном. Вскоре машина остановилась у подъездной дорожки к дому Уэлчей. Кристина открыла глаза, выждала секунду и спросила:

— Вы идете? Проводите меня, пожалуйста, до дверей, а то я не представляю, как войти. Кажется, у них прислуга живет отдельно.

— Да-да, конечно, — оживился Диксон. Коротко переговорил с таксистом на тему, что отказывается говорить об оплате, пока его не доставят к нему домой, и вышел в темноту. Кристина оперлась на его локоть, как на посох.

Глава 15

— Давайте сначала проверим окна, — предложил Диксон, обозрев темный дом. — Незачем афишировать наш приезд — вдруг Уэлчи уже вернулись. Наверняка вернулись — они не любят допоздна развлекаться.

— Разве им не надо будет подождать Бертрана — все-таки они на машине?

— Может, они на такси. В любом случае я нарываться не хочу.

Они прокрались во двор, налево от дома. В темноте какая-то штуковина ловко саданула по голени, Диксон шепотом выругался. Кристина хихикнула, явно прижимая ладони ко рту. За несколько минут глаза успели привыкнуть к темноте; Диксон задействовал и пальцы и идентифицировал штуковину как водопроводный кран в фанерном коробе, расколотом и расшатанном либо только что, либо неумелой парковкой. Диксон промурлыкал пару тактов песенки про Уэлча и сказал Кристине: