Везунчик Джим - [37]

— Я к вашим услугам, сэр.

Диксона чуть отпустило.

— Мы… мы бы хотели написать о вас пару строк, мистер Уэлч, в субботнем номере, — проговорил Диксон. План сам собою детализировался. — Если, конечно, у вас нет возражений.

— Возражений? У меня? О каких возражениях вы говорите? Где уж бедному художнику возражать против безобидной рекламки? Она ведь безобидная будет, правда?

Диксон издал фирменное «хо-хо-хо». На большее «тюбика» все равно бы не хватило.

— Совершенно безобидная, сэр, можете мне поверить. На самом деле мы уже располагаем парой-тройкой фактов. Нас интересует главным образом, над чем вы работаете в настоящий момент. Улавливаете мысль?

— Разумеется, сэр, улавливаю. Вот единственно правильный подход. У меня на грани завершения, смею вас обрадовать, как раз две-три безделицы. Среди них, кстати, весьма недурственная ню; впрочем, не знаю, не противоречат ли ню политике вашего издания и взглядам ваших читателей.

— Никоим образом, мистер Уэлч, никоим образом. Конечно, материал потребует специфической формы подачи, но это уж наша забота. Полагаю, с вашей стороны не последует возражений, если она будет фигурировать в статье как «женская фигура без ретуши»? Я ведь правильно понял — фигура женская?

Бертран захохотал, как ведущая гончая при взятии следа.

— О да, сэр, женская. Никакого потрясения основ. Ни единой задней мысли. Ни намека на двойное дно.

К лаю Диксон присовокупил собственный смех. То-то будет хохма для Бисли с Аткинсоном.

— А что насчет трактовки? Ведь так, кажется, говорит ваш брат художник — трактовка? — продолжал Диксон, когда, по Бертрановым подсчетам, приступ смеха должен был отпустить его.

— О, тут ваш покорный слуга-э-э явил похвальную прямолинейность. Манера исполнения современная — но лишь в известной степени. Современные художники, знаете ли, все стремятся смазать детали. А мы против, не так ли?

— Категорически против, — подтвердил Диксон. — Полагаю, сэр, ваша ню написана маслом?

— Господи, разумеется, маслом. И можете представить, сколько масла ушло при размерах восемь на шесть футов. То есть восемь на шесть футов получится с рамой. Ну да цена значения не имеет, если, гм, имеется хоть намек на сенсацию.

— Вы уже определились с названием, сэр?

— В целом да. Я думал назвать ее «Модель-дилетантка». Девушка, которая мне позировала, действительно определенного рода дилетантка среди моделей. Она только изображает модель, по крайней мере изображала, пока я ее писал. Отсюда и название. На вашем месте я бы не давал эту, гм, коротенькую сноску.

— У меня и в мыслях не было, — открестился Диксон почти обычным своим голосом — в последние несколько секундой практически забыл про «тюбик». Что за тип этот Бертран, так его и так? В памяти всплыли намеки на вечер с Кристиной Каллаган, которые Бертран подпускал в день знакомства. Если бы дело дошло до драки, он бы… Господи!

— Простите, не расслышал, — напрягся в трубке Бертран.

— Это я не вам, мистер Уэлч, не беспокойтесь. — Диксон снова изобразил губами тюбик. — Я все записал, сэр, благодарю вас. Вы, кажется, говорили о двух-трех живописных работах?

— Да, есть еще автопортрет. На пленэре. Если, конечно, кирпичная стена сойдет за пленэр. Вообще-то стена преобладает над Уэлчем, даже, я бы сказал, довлеет. Идея в том, чтобы передать блеклость и определенную помятость ткани на фоне мощной, гладкой стены красного кирпича. Картина без эффектов, то есть не рассчитана на вкусы широкой публики. Так, игры разума для себе — то есть мне — подобных.

— Понимаю, сэр. Спасибо. Ну а третья ваша работа?

— Я говорил о камерном полотне. Трое рабочих в пабе просматривают газету. Вещь только начата.

— Вот как! Что ж, думаю, материала достаточно. Еще раз спасибо, сэр. — А вот теперь настало время закинуть удочку. — Девушка упомянула о выставке, сэр. Вы подтверждаете информацию?

— Да, у меня действительно состоится небольшая персоналка. Осенью. Постойте: о какой девушке идет речь?

Диксон беззвучно рассмеялся в «тюбик»: клюнуло.

— Она представилась мисс Каллаган, сэр. Полагаю, вы с ней знакомы.

— Да, знаком, — отвечал Бертран с легким напряжением в голосе. — Только не знаю, какое это к ней имеет отношение.

— Как же, сэр, вы должны знать! — Диксон удачно симулировал удивление. — Ведь это была ее идея. Она знакома с одним нашим сотрудником, вот и попросила его написать о вас статью, сэр.

— Неужели? В первый раз слышу. Вы уверены?

Диксон рассмеялся профессиональным смехом.

— Наш брат насчет таких вещей не ошибается, сэр. Это-то и называют журналистским чутьем, если вы мою мысль улавливаете, мистер Уэлч.

— Да, пожалуй, так оно и было, только выглядит не совсем…

— Сэр, если вы сомневаетесь, я наведу о ней справки. На самом деле, когда ваша мисс Каллаган говорила по громкой связи с Аткинсоном…

— Кто это — Аткинсон? Никогда о нем не слышал.

— Мистер Аткинсон — наш корреспондент в Лондоне. Мисс Каллаган только что связывалась с ним, и попросила нас передать вам, чтобы вы ей перезвонили, если, конечно, мы сами до вас дозвонимся. Похоже, ей это по невыясненным причинам не удалось. У нее какое-то срочное дело, она ждет вашего звонка сегодня до половины шестого. Так она сказала, сэр.