Вежливость королев - [33]

Она утомленно потерла лоб. Ситуация, вместо того чтобы проясниться, стала еще более запутанной. Карине недаром показалось, что она попала в сказку. Только это какая-то неправильная сказка.

Хотя никто никого не предупреждал, что сказки должны быть правильными.

— Вам нехорошо, госпожа? — мигом встревожились девицы.

— Слабость… — пожаловалась Карина.

— Ах! — заквохтали служанки. — Вот не надо нам было тешить вас всякими историями. Тем более что герцог наверняка уже ждет вас за праздничным столом.

— Герцог?

— Да. Герцог Рено, наш господин.

Карина встала, поправила диадему. Негоже заставлять герцога ждать.

— А скажите, девочки, — неожиданно выдала она. — Что, герцог ваш очень стар? И страшный урод, наверное?

Служанки захихикали:

— Такого красавца, как господин, больше во всем Тарске не сыскать! А Тарск — самый славный и обширный город нашего королевства!

Это утверждение Карину заинтриговало. К тому же служанки упомянули про обед.

— Куда идти? — деловито осведомилась она и подхватила прозрачный шлейф, чтоб не путался под ногами.

Когда Карина, следуя указаниям служанок, пройдя небольшой крытой галереей, вошла в высокую полутемную трапезную, зазвучала музыка, словно кто-то подал знак незримым флейтистам и скрипачам.

Карина сделала несколько робких шагов по блестящему мозаичному полу и замерла: ей навстречу шли двое.

«Господи! — мысленно взвизгнула Карина. — Ужас какой!»

И лицо ее стало белоснежным, как скатерть.

Потому что кавалеры к ней подошли — один жутче другого.

Первый был выряжен явно по-парадному: в расшитые золотом штаны и камзол, темную переливчатую рубаху с пышным кружевным воротником, ботфорты и даже перчатки. Только вот головы у него не было. И шеи — тоже. Хотя, несмотря на отсутствие столь важной детали человеческого тела, двигался безголовый вполне прилично и даже разговаривал (неизвестно чем).

Второй, его спутник, в скромном черном одеянии, но с массивной золотой цепью, спускавшейся на грудь, был и при голове, и при всех остальных членах. Он учтиво поклонился Карине, но она, стиснув кулачки, застыла ни жива ни мертва.

Потому что этот учтивый красавец был с убитым Каринкиными сапогами маньяком просто одно лицо.

«Пропала я, — тоскливо подумала Карина. — Все-таки я или померла, или в психушку меня забрали, и это такие галлюцинации. Потому что по-настоящему такого просто быть не может!»

И упала бы бедная девушка в обморок, кабы не заботливо поддержавшая ее рука красавца маньяка:

— Вам дурно, сударыня? Вилли, будь добр, бокал вина нашей гостье!

Безголовый метнулся к столу, схватил здоровенный кубок и поднес его к губам Карины:

— Выпейте, госпожа. Вам станет легче.

Карина послушно глотнула. Ей показалось, что она пригубила вскипевшие духи «Сальвадор Дали» вперемешку с мандариновым соком и желе из фейхоа.

— Не надо больше! — простонала она, отталкивая бокал. — Я уже лучше себя чувствую. Да. Гораздо лучше.

— Вы слишком напугали бедную девушку, господа. — Откуда ни возьмись рядом очутилась Кириена — спокойная, уверенная, прекрасно смотрящаяся в своем прежнем скромном сером платье и с аккуратно убранными в прическу серебристо-пепельными волосами. Кириена Суорд самолично, не доверяя этой чести никому из присутствующих мужчин, повела Карину к столу и усадила в покойное мягкое кресло с высокой спинкой и подушечкой-подголовником.

— Успокойтесь, почтенная Карина, — улыбнулась она. — Хотя со мной произошло почти то же самое, когда я полчаса назад вошла в этот зал и имела честь лицезреть этих господ.

— Кто они? — слабо прошептала Карина. Безголовый и маньяк уже стояли возле ее кресла.

— Герцог Асбесто Бетонн Винилл Герметикс Дюбелье-Рено, Главный Советник Ее Величества, владелец этого поместья и прилегающих вотчин. — Маньяк слегка наклонил голову и посмотрел на притихшую Карину таким взглядом, от которого она почувствовала себя раздетой.

Точно, маньяк. Со скрытыми наклонностями к садизму, педофилии и антропофагии! А тот улыбался:

— Для краткости вы можете меня называть просто «герцог».

Карина кивнула и почему-то вцепилась в руку сидящей рядом Кириены.

— Позвольте представиться и мне! — громогласно воскликнул безголовый. — Меня зовут Уильям Магнус Гогейтис, я маг, ученый и немного стихотворец. Прошу вас не пугаться моего странного вида. В результате одного из своих научных опытов я стал невидимкой, но, поверьте, для моего организма невидимость ничего не значит. Я такой же человек, как и все.

Карине от этого объяснения стало легче на душе. Почему-то безголовый ученый вызвал у нее большую симпатию, нежели герцог с пятью именами и взглядом острым, как битое стекло.

— Прошу вас, милостивые дамы, не побрезговать этим скромным угощением, — приглашал меж тем герцог, а неведомо откуда взявшиеся слуги принялись накладывать в тарелки дам кушанья, на вид казавшиеся столь же съедобными, как яйца работы Фаберже.

Герцог и безголовый уселись за стол напротив дам и подняли бокалы:

— За наших прекрасных спасительниц! За тех, которые пришли к нам с обратной стороны зеркал!

— Ничего не понимаю, — пробормотала Карина и, чтобы не встречаться взглядом с герцогом, принялась рассматривать содержимое своей золотой тарелки. Потом принюхалась, взяла маленькую двузубую вилку и попыталась нацепить на нее темно-красный кусочек, видом напоминавший продолговатую кружевную салфеточку. Положила в рот. Пожевала. Ей показалось, что это какое-то растение, вкусом напоминавшее одновременно печеную сахарную свеклу и маринованный огурец.