Въездное & (Не)Выездное - [46]
И от Михаила Пиотровского я услышал, что да, гражданство нужно доказать, и что это вполне нормально. И он добавил, что паспорта нужны, чтобы по льготной цене в Эрмитаж не попадали «жулики и аферисты».
«Жулики и аферисты не имеют права на Рембрандта?» – спросил я, не веря своим ушам, ибо видел на входе этих аферисток, этих плачущих девушек. «Имеют, но за полную цену», – уточнил Пиотровский.
И я понял, что стояло за его словами. За ними стояла не идея открытости культуры, и не идея общности мира, и не идея объединения людей, – а идея культурного распределителя. Хозяин которого неподотчетен получателям и сам решает, кому, сколько и чего предоставить (и которого получатели благотворят за льготы). Я понял вдруг в секунду многое – даже то, отчего наши музейные бабушки-хранительницы в музеях так набрасываются на тебя, охраняя «культурное достояние» (но очень редко помогают и никогда не улыбаются). Меня вон в день паспортизации на входе одна из них не пускала в Эрмитаже на перформанс Бартенева, требуя какой-то немыслимый «бейджик» (Бартенев потом был в шоке), а когда я открыл все же дверь, побежала за милицией, поскольку я в ее глазах (без бейджика!) уж точно был жуликом.
Идея распределителя – она, я считаю, ужасна. И дело не в деньгах. Москвой как распределителем правил Лужков. Это очень русская идея – распределять, подкупая льготами лояльность своих, и игнорировать чувства прочих. Делить мир на коренных и понаехавших тут. Разделять – и властвовать.
Заковырка лишь в том, что в Эрмитаже собраны шедевры все же мирового искусства.
2010
Вот уж чего я не ожидал после публикации в «Огоньке» – так это вала злых откликов: типа, если тебе стыдно паспорт показать, то не показывай и плати по полной, а нам нашу малину не ломай!
Я благодарен этим откликам.
Без них мне часто – людям свойственно судить о мире по себе – начинает казаться, что всем моим соотечественникам процедура предъявления паспорта кажется унизительной; что всем моим соотечественникам идея сегрегации кажется отвратительной; что для всех двойные цены и двойные стандарты дурно пахнут… Отнюдь.
Многие люди, прожившие жизнь в СССР, так и продолжают делить мир на своих и чужих. Как такое могло сохраниться и даже укрепиться в голове директора Эрмитажа, сына директора Эрмитажа – ума не приложу.
Но мне и на самом деле стыдно.
Тем более что в Эрмитаже в смысле сегрегации все без изменений.
2014
#Россия #Петербург
Соседская страна
Теги: Собрание ТСЖ как способ превратить русский рай в русский ад. – Фракция блондинок и перекрашивание брюнетов. – Мое малодушие и мечты о вертикали власти.
Я тут побывал на собрании своего ТСЖ. И в трехчасовом гаме, реве и оре прозрел будущее страны. Не слишком, скажу честно, приглядное. Но и не безнадежное.
Я не то чтобы явился на это собрание, не зная куда (а главное, на что) иду. На собрании другого ТСЖ, в старом питерском доме, на моих глазах председателя правления жилтоварищи пытались выудить из-за железной решетки на лестнице, грозясь, коли тот не выйдет, за решетку упечь. Но там накал страстей был прогнозируем: дореволюционные дома петербургского центра, пережившие три революции, две войны, но ни одного капремонта, заселенные вперемежку бабулями, алкашами, богачами и школьными учителями, на своих собраниях взрываются потому, что денег на ремонт дома надо столько, сколько все равно не собрать. И мой приятель, питерский журналист Дима Синочкин, исключительный специалист по недвижимости, всерьез считает, что ТСЖ в таких случаях городить – как строить город на вулкане. К Синочкину и его идеям я еще вернусь, а сейчас о собрании.
Дело в том, что мой новый дом являет собой некий идеал новой и, если хотите, путинской России. Индивидуальный проект (я не про Путина, а про архитектора Явейна). Монолитный железобетон. Подземный гараж. Пятьдесят квартир и два подъезда. Закрытый зеленый двор. Консьержки. Тихий центр. Таков сегодня дом русской мечты (а не верите мне – спросите Синочкина!). Достаточно большой, чтобы оплачивать охрану и благоустройство (типичная машина во дворе у тех, кому не хватило мест под землей – двухлетняя Audi A4), и достаточно маленький, чтобы всем договориться. Меня, правда, смущало, что половина балконов в нашем доме быстро и разномастно переродилась в лоджии, где, как известно, советские люди складируют то, что держать дома стыдно, а выбрасывать жалко… Но это детали.
Для собрания был арендован соседний конференц-зал (о, скромное обаяние буржуазии!), повестку раздали заранее, я приготовился быстренько проголосовать за утверждение отчета, за новый бюджет, а также за найм юриста, занимающегося переводом придомовой земли в собственность. А заодно спросить, почем нынче земля для народа, сколько налогов с нее придется платить, и сможем ли мы устроить на нашей земле теннисный корт и тенистый сад.
И вот когда председатель объяснила, что миллион рублей в год на консьержек складывается из зарплаты в 8 тысяч рублей, помноженной на 4 смены, помноженной на 2 подъезда, плюс налоги, левая часть зала, традиционно занимаемая в России социалистами, вдруг обрела вид трех блондинок и голосом гламурного Горыныча неожиданно приказала:
Дмитрий Губин – журналист, колумнист, теле– и радиоведущий, блогер, публицист, а по мнению некоторых, и скандалист, поскольку чего-чего, а ехидства ему хватает. Работал в «Огоньке» легендарных перестроечных лет; ругался с Собчаком в телеэфире; интервьюировал Горбачева, Зюганова, Явлинского, Жириновского; был главредом глянцевых журналов; вел телешоу с Дибровым; после гневных филиппик в радиоэфире запрещался на всех федеральных теле– и радиоканалах и все время писал (и сейчас пишет) очерки о том, что составляет основу русской жизни, – о том, как бодаются люди со своим же собственным государством.В книгу «Налог на Родину» вошли тексты, опубликованные с 2008-го по 2011 год в журнале «Огонек».
Поехали!То есть здравствуйте, дамы и господа.Не то чтобы идеальная форма обращения, но так я когда-то выходил каждый день в эфир. Композитор Ханин, например, ко всем обращается «Мужик!», независимо от пола, возраста и количества. Было время, когда меня в эфир еще пускали. Не так, если разобраться, и давно.Раз вы это читаете, то значит, либо ошиблись IP-адресом, либо хотите со мной связаться, либо что-нибудь разузнать.Voila, moujik!На моем хоморике — мои тексты, фотки, интервью со мной и мои. Мне забавно наблюдать за жизнью в России.
Обозреватель «Огонька» Дмитрий Губин, ехидно фиксирующий, как Россия превращается в страну вотчинной автократии, зафиксировал сначала в своих текстах редакторские замены имени «Владимир Путин» на слово «государство», затем отказ публиковать тексты даже с «государством», а затем и предложение уволиться из журнала. Уволившись, он восстановил и собрал вместе сокращенные, измененные и отклоненные тексты, подведя черту и дав соответствующее название книге.
«Бумажное радио» – новая книжка коротких провокационных эссе журналиста Дмитрия Губина: того самого, ценимого Дмитрием Быковым, ведшего с Дмитрием Дибровым программу «Временно доступен», устроившего в прямом эфире «Вестей FM» сравнительный анализ обстрела Невского проспекта во время блокады и деятельности Валентины Матвиенко на посту губернатора Петербурга… После чего вести «Вести» и «Временно доступен» прекратил.На этот раз автор обращается к периоду истории России, отмеченному хэштегом #жалкий – то есть между 2008 и 2012 годами.
«…Если первый том этой книги – «По России» – откровенно рассчитан четыре вполне определенные категории читателей (чувствительные к описанию своих регионов немосквичи; журналисты; исследователи современной России; мои поклонники), то этот том я готов выпустить в люди вообще.Потому что всегда есть люди, которым интересно, что пишет о стране, в которую они собираются, или в которой побывали (или в которой подзадержались – порою на всю жизнь), профессиональный журналист.В этом томе собраны мои заметки о некоторых проблемах – начиная с прав супругов в гражданских браках и заканчивая законностью употребления галлюциногенных грибов, – которые решаются вне России, но на которые я смотрю применительно к России.Больше всего текстов в этой книге имеет отношение к Великобритании (какое-то время я жил и работал в Лондоне на BBC World Service), однако своя доля внимания уделена Белоруссии, Бельгии, Германии, Испании, Италии, Кипру, Китаю, Нидерландам, Норвегии, ОАЭ, США, Украине, Финляндии, Франции, Швеции…».
«…Эта книга не рассчитана на (прости, господи!) широкого читателя.Потому что мало кому интересны публицистические тексты после того, как они однажды опубликованы (тут как с потерей девичьей невинности в XIX веке).А эта книга объединяет именно такие потерявшие невинность тексты, к тому же отобранные по формальному признаку: действие в них – за исключением «Москва – куриная нога» – происходит вне Москвы.Однако такие тексты могут быть интересны читателям нескольких категорий. Во-первых, немосквичам, которым интересно, что про их Иваново (Питер, Волгоград, Краснодар) наплел этот Губин.
Имя писателя, журналиста Л. В. Почивалова известно читателям по его выступлениям в прессе, рассказам, повестям, а также по роману «Сезон тропических дождей». Действие этого романа происходит на борту советского научно-исследовательского судна и на землях, к которым оно пристает на своем пути. Рейс судна проходит на фоне всеобщей мировой тревоги перед угрозой войны, эту тревогу отражают и события, происходящие во время рейса. Герои романа — советские ученые, моряки, а также их иностранные коллеги — американцы, входящие в состав экспедиции.
Автор книги хорошо известен читателям по многочисленным публикациям, посвященным подводным исследованиям с помощью легководолазной техники. Без малого 30 лет назад началось увлечение А. А. Рогова подводным спортом. За это время в составе научных экспедиций побывал он на многих морях нашей страны. И каждое море открывало ему свои, неповторимые глубины. Приобщить читателя к познанию подводного мира — основная цель автора книги, достижению которой немало способствуют уникальные подводные снимки.
Имя шведского ученого, писателя и путешественника Георга Даля известно советскому читателю по его книге «В краю мангров», вышедшей в издательстве «Мысль» в 1966 г. Настоящая книга, как и первая, посвящена природе и людям малоисследованных районов земного шара. Тридцать лет прожил Г. Даль в Колумбии, изучал природу и население этой далекой страны. Многие годы он провел среди индейцев энгвера. Книга «Последняя река» представляет собой итог многолетних наблюдений автора за уникальной природой Колумбии, за жизнью и бытом индейцев энгвера.Книга Г.
Книга известного польского экономиста-этнографа Войцеха Дворчика рассказывает о его путешествии по Таити и Французской Полинезии. В доступной и занимательной форме автор излагает сведения научного и политико-экономического характера, перемежая их с историческими экскурсами и описаниями экзотических реалий местной жизни. Отдельная глава содержит историю жизни и творчества Гогена на Таити.
В очерках и эссе, собранных в этой книге, отражены впечатления автора от неоднократного пребывания в Японии, в том числе на ЭКСПО-70, от многочисленных встреч с японскими поэтами, писателями, деятелями культуры, происходившими в разное время в Японии и в Москве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Сидеть и смотреть» – не роман, не повесть, не сборник рассказов или эссе. Автор определил жанр книги как «серия наблюдений». Текст возник из эксперимента: что получится, если сидеть в людном месте, внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг, и в режиме реального времени описывать наблюдаемое, тыкая стилусом в экран смартфона? Получился достаточно странный текст, про который можно с уверенностью сказать одно: это необычный и даже, пожалуй, новаторский тип письма. Эксперимент продолжался примерно год и охватил 14 городов России, Европы и Израиля.
Леонск – город на Волге, неподалеку от Астрахани. Он возник в XVIII веке, туда приехали немцы, а потом итальянцы из Венеции, аристократы с большими семействами. Венецианцы привезли с собой особых зверьков, которые стали символом города – и его внутренней свободы. Леончанам удавалось отстаивать свои вольные принципы даже при советской власти. Но в наше время, когда вертикаль власти требует подчинения и проникает повсюду, шансов выстоять у леончан стало куда меньше. Повествование ведется от лица старого немца, который прожил в Леонске последние двадцать лет.
«Миграции» — шестая книга известного прозаика и эссеиста Игоря Клеха (первая вышла в издательстве «Новое литературное обозрение» десять лет назад). В нее вошли путевые очерки, эссе и документальная проза, публиковавшиеся в географической («Гео», «Вокруг света»), толстожурнальной («Новый мир», «Октябрь») и массовой периодике на протяжении последних пятнадцати лет. Идейное содержание книги «Миграции»: метафизика оседлости и странствий; отталкивание и взаимопритяжение большого мира и маленьких мирков; города как одушевленные организмы с неким подобием психики; человеческая жизнь и отчет о ней как приключение.Тематика: географическая, землепроходческая и, в духе времени, туристическая.
Сборник путевой прозы мастера нон-фикшн Александра Гениса («Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок» и др.) поделил мир, как в старину, на Старый и Новый Свет. Описывая каждую половину, автор использует все жанры, кроме банальных: лирическую исповедь, философскую открытку, культурологическое расследование или смешную сценку. При всем разнообразии тем неизменной остается стратегия: превратить заурядное в экзотическое, впечатление — в переживание. «Путешествие — чувственное наслаждение, которое, в отличие от секса, поддается описанию», — утверждает А.