Ветви Ихуа - [17]
— А твой ремень, — спросил Сигурд. — Он-то как… пустит тебя через Черту?
— Черты нет, — сказала она. — Ты последний, для кого она существовала. Албы сами управляют персолями.
— Подбери зайца, влезай на спину, — буркнул он, разворачиваясь.
Руна сделала, что он сказал.
Сигурд не знал других албов и каковы они в деле, но об этой женщине мог сказать, что терпеть она умела. Это хорошо.
Он ухватил ее под колени и побежал вполсилы. Теперь можно и не спешить. Он вошел в самый легкий скачок, который мог удерживать. Бывало, он входил и раньше в такой вот «полускачок» — особенно, когда после удачной охоты оставалось время, а чутье говорило, что добычи больше не предвидится. Тогда он летел над плато невесомым бегом, едва отталкиваясь ногами, дыша полной грудью. Это были его самые лучшие минуты…
За полчаса он пробежал миль десять. Лес начал редеть, горы понемногу расступились. Впереди долина расширялась, вспучивалась холмом. Сигурд вбежал на взгорок, остановился и глянул назад. Неужто это Антара? Как же она мала. Край Шедара слева от нее походил на ступени. Справа от Антары темнели незнакомые горы.
— Слезай, — сказал он. — Смотри-ка.
— Не вижу ничего, только контуры, — призналась Руна.
— Горы… вишь, какие низкие.
— Наверняка отсюда они кажутся невысокими, — согласилась Руна.
Она вздохнула и устало опустилась на землю.
— Нет. Идем дальше.
— Моя рана, — прошептала она. — Там все горит. Нужна перевязка… Прошу тебя.
Он присел на корточки рядом с ней, заглянул в лицо: оно вытянулось, рот казался темным и слишком большим.
Сигурд почесал шею. Странно без ошейника, непривычно. Он повертел головой, просунул руки себе под крышку, стащил вязаную шапку, вытер вспотевшее от бега лицо.
— Слышь? Ладно. Привал.
Руна что-то промычала в ответ.
4
Наутро ей стало еще паршивее. Она сидела, привалившись к стволу дерева, и ее всю трясло.
— Оставишь меня здесь, да? — слабым голосом спросила Руна.
— Не знаю, — буркнул Сигурд.
Перед сном у него внутри была непонятная пустота; пробудившись же, он почувствовал раздражение.
Сигурд насобирав веток, кое-как сложил шалаш. Стенки вышли провислыми, зато почти не пропускали свет, а это важно: после вчерашнего солнечного дня в глазах пекло, словно на них соли насыпали. В убежище, где обитала община, осталось две пары солнцезащитных очков. Там было еще немало полезных штуковин, которые могли бы пригодиться, и теперь Сигурд жалел о них.
Заяц оказался что надо — жирный, мясной. Свежуя его, Сигурд старался не испортить шкурку. Из нее он смастерил своеобразный бурдюк. Закончив, он помотался по округе, отыскал родник, напился и набрал воды. На обратном пути надергал пахучих трав — для мяса.
Когда он вернулся, Руна спала. Сигурд сел рядом.
Албианка лежала в такой позе, в какой он ее оставил — полусидя: главное, что крышка не сползла. Сигурд попробовал пристроить мешок с водой, но вода начала растекаться. Он снял с пояса веревку, завязал мешок и подвесил его внутри шалаша, затем снова повернулся к албианке.
«Вон оно как, — думал он. — Железяки поганцы… да ежели бы не они, бигемы и албы уж давно бы из нор повылазили. И что? Как пить дать уже все друг друга перебили бы».
У него не было сомненья, что бигемы албам задали бы перцу, хотя и албам надо отдать должное — хитры, как лисы, и совладать с ними было бы не так-то просто. Впрочем, могло бы и перемирие случиться, ведь как-то же удалось обеим расам договориться в тех смешанных заморских общинах.
Левая рука Руны лежала вдоль туловища, правая на груди. На месте раны темнело пятно. На ремне также были пятна засохшей крови. Толстая, мягкая туника плотно облегала низ живота, бедра, образуя между ними ровную ложбинку. Сигурду отчего-то захотелось потрогать дно этой ложбинки. Он поднял руку, подержал несколько секунд на весу, затем осторожно опустил на колено Руны. Она вздрогнула, тихо застонала. Сигурд отдернул руку.
Он выглянул наружу. Солнце уже взошло над лесом, и свет желтыми столбами пронизал кроны. Птицы свистели и щелкали на все лады, сотрясая тишину. Сигурд прислушался к их голосам, пытаясь по оттенкам уловить, какой будет день.
Но кто их знает, этих дневных птиц? В гомоне их — радость, осторожность, жалостность, упование… Должно быть, обитатели леса — и большие, и малые — готовились к зиме, точно так же, как совсем недавно это делала община бигемов, и каждый теплый день давал новый прилив бодрости.
Сигурд выбрался из шалаша и, подойдя к солнечному пятну, стал в самую его середину, задрал голову. Свет ударил по глазам, заискрился на исцарапанной поверхности крышки. Он зажмурился, затем медленно открыл глаза, попытался удержать взглядом солнечный круг. Снова резь — снова зажмурился.
«Не сразу, но обвыкну», — сказал себе.
В животе стало посасывать. Вернувшись в шалаш, Сигурд покромсал зайца на ломти и потянулся к ремню албианки, хотел отсоединить пластины. Руна открыла глаза, испуганно оттолкнула его руки.
— Мясо надо изжарить, — сказал он.
— Нет. Ты все равно не сумеешь. Ремень — персональный. — Она приставила палец ко лбу. — Я одна могу им управлять.
Руна села, и лицо ее на миг скривилось от боли, но она тут же справилась, отсоединила пластины. Сигурд положил мясо на листья папоротника, и через минуту в воздухе пахло печеной зайчатиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Колонисты планеты Терра-три, потомки землян, добровольно отказываются от личности, отдавая контроль над разумом искусственному интеллекту. Люди счастливы, и вскоре не останется недовольных. Но находится тот, кто в одиночку готов бороться против кибернетического рабства. Бывший астронавт Айвен Смит бросает вызов существующему порядку.
Журналист Сергей Лемешев едет в отпуск на машине, но в дороге происходит авария. Он отправляется за помощью и оказывается в мрачном городе-ловушке, окруженном непреодолимой невидимой гранью, которую невозможно пересечь в обратном направлении.Череда событий постепенно втягивает Лемешева в царство кошмаров, где сны сливаются с явью, а призраки указывают путь к воротам потустороннего мира, за которыми ожидает своего часа безымянная тварь.Окажется ли случайный приезжий тем, кого так долго ждали сумрачные обитатели города, пропитанного страхом и отчаянием?
В центре Москвы неожиданно появляется аномалия, которая расслаивает привычное пространство-время на множество пустынных миров, разбрасывая по ним горожан.Ростиславу, бывшему учёному-физику, приходится бороться за выживание и пытаться найти объяснение причин таинственной катастрофы.
Представьте, что в ваше сознание стучится кто-то с другого конца Вселенной, чтобы передать весточку. Ваша первая мысль? Ясное дело — «Спятил!» И пошло сознание гулять по уровням с чердака до самого подвала: нырнуло в подсознание и глубины архетипа, одновременно устремляясь в густонаселённые космические дали. Тело только помеха, без него мы куда свободнее.Свободнее ли? Темница-то не вовне, она внутри каждого из нас. Чтобы быть свободным, нужно видеть дальше собственного носа, а это ох как трудно, когда ты являешься частью системы, её винтиком; а чтобы быть счастливым, говоря словами Станислава Лема, «человеку не нужны космические дали, человеку нужен человек».Герой романа Вадим Расин проходит сквозь слои пространства и тонкие миры и попадает в Мегафар, внутреннюю Вселенную, населённую сверхразумными и сверхсильными существами.
На кашатера Расина объявлена охота. Ему нет места в нашей вселенной – Мегафаре.Между тем, Расину уготовано стать Мастером Справедливости, но для этого он должен пройти дорогами богов, пролегающими через три сферы – Время, Пространство и Сознание. Как это сделать, если в миг появления в Мегафаре он будет тотчас уничтожен?..
Более полувека минуло с момента, когда человечество впервые прошло по ту сторону телепорта. Десятки миров успешно колонизированы, и еще сотни числятся пригодными для жизни. У него был выбор — избавиться от наследника или ввязаться в схватку. Внук создателя телепортационной технологии продолжает свой путь в Мьеригарде, мире, пережившем мировую магическую войну.
Более полувека минуло с момента, когда человечество впервые прошло по ту сторону телепорта. Десятки миров успешно колонизированы, и еще сотни числятся пригодными для жизни. У него был выбор — пожизненное заключение или прыжок по случайным координатам. Внук создателя телепортационной технологии отправляется в Мьеригард, мир, переживший магическую мировую войну.
Приключения Мастера Ловушек продолжаются! Окружающий хаос набирает обороты, который еще ни раз "приятно" удивит главного героя. — Ты еще жив? — если это так… то запомни! Мастер Ловушек: Заманит, Поймает и Уничтожит.
Спустя сотни лет после апокалипсиса, когда человечество едва восстало из руин, в мире новой эры, где больше нет войн, а земля более не желает принимать в себя мертвецов, опытный охотник на чудовищ, отправляется в опасный путь. Настала пора доставить своего ученика в Обитель Мастеров. Но вместо этого, нудный простак мастер-слабосилок становится пешкой на шахматной доске тайных сил. Героем третьесортного романа, который путешествуя по разоренным людоедами землям, должен слепо следовать уготованному злодеями сюжету.
В канун Рождества гаснет свет. Техника не работает. Связь обрывается. Все замирает в мгновение ока… Затворник и бывший солдат Лиам Коулман не желает находиться в шумном центре Чикаго в день перед Рождеством. Но он нужен своему брату-близнецу и его беременной жене, поэтому соглашается навестить их. Однако всего через несколько минут после того, как все трое покидают аэропорт О'Хара, их машина попадает в аварию вместе с сотнями других автомобилей. Когда телефон Лиама перестает работать, он начинает подозревать, что случилось нечто худшее, нежели обычное отключение электроэнергии.
Труден путь человека, выбирающегося из тьмы к свету, особенно когда свет превратился в миф и легенду. Только хочется верить, что Тьма не вечна и обязательно будет Свет!