Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [63]
Битьё кошек – последнее дело
В Вятском крае, где в 1870–1880-х годах В. К. Магницкий изучал народную жизнь, в конце XIX века бытовали ещё словечки «кошешник» и «кошкодёр». Первое из них, по толкованию современника – учителя и собирателя местной лексики Н. М. Васнецова, – означало не только «любящего кошек», оно могло иметь и такое значение: «Торгующий деревянной столовой посудой, меняя её на кошек, на кошачьи шкуры. Ездят большею частию зимою. Если кошешник получает живую кошку, он тут же её и убивает; шкуру сдирает, а мясо бросает потом». Кошкодёр же, по Васнецову, – «бранное слово; означает человека безжалостного, не имеющего жалости, сострадания»[435]. На рубеже XIX–XX веков в Сарапульском уезде Вятской губернии, по свидетельству тамошнего уроженца Д. К. Зеленина (ставшего впоследствии знаменитым этнографом), разъезжали «кошатники», кричавшие: «Кошки на ложки»[436].
Известный писатель-этнограф С. В. Максимов, уроженец посада Парфентьев Кологривского уезда Костромской губернии, в середине 1850-х годов создал очерк «Грибовник», где говорилось о его родном городке. Житьё там было бедное, а неподалёку, под Галичем, находились кожевенные фабрики, на которых обрабатывали меха и кожи. Максимов писал: «Вот почему посадские занимаются и таким последним делом, как битьё кошек, и за то прозваны от соседних крестьян кошкодавами. Заводов кошачьих они, впрочем, не держат, а бродят по деревенским задворьям и воруют чужих» (курсив автора. – В.К.). Кошачьи заводы – места для разведения этакой скотины (ср. выражение «конский завод», от глагола «завести»). «Последним делом» этот промысел назван, видимо, оттого ещё, что, привыкнув к похищению кошек, иные ушлые парфентьевцы крали также домашнюю скотину, а то и выходили разбойничать по дорогам[437]. В другой своей книге – «Сибирь и каторга» (1871) – Максимов писал, что знаменитый разбойник Коренев родился в Пермской губернии, «в маленьком, наибеднейшем уездном городишке». От таковой скудости тамошние обитатели промышляли либо конокрадством, сбывая лошадей по конским торжкам и на конской ярмарке в вятском городе Котельниче, либо «крали и давили крестьянских кошек и собак, а ободранные шкуры перепродавали на кожевенные заводы богатого сибирского города Тюмени…»[438].
Статистик П. И. Наумов, характеризуя Царёвосанчурский уезд Вятской губернии начала XX века, указывал, что оттуда поступало кожевенное сырьё на заводы, расположенные в Нижегородской губернии. Скупкой кож занимались не только местные, но и приезжие заготовители. Таких именовали «ватрасами» – по названию крупного центра кожевенной промышленности, села Ватрас Васильсурского уезда Нижегородской губернии. По словам Наумова, это была «закупка кож, опойков, овчины, щетины, кошачьих и собачьих шкур и шкур палых домашних животных…» (курсив мой. – В.К.)[439]. В те места на рубеже XIX–XX веков поступало для обработки огромное множество кошачьих шкурок: «В России, в Нижегородской губ[ернии], в селе Катунках, Балахнинского уезда выделываются десятки тысяч поддельных котиковых, бобровых и собольих мехов, материалом для которых служит кошачий мех. Скупка по деревням кошек составляет профессию особых промышленников, называемых “кошатниками”. Особенно хорош мех у Ангорской кошки» (курсив составителя. – В.К.)[440].
Показательна сценка из повести Д. В. Григоровича «Антон-Горемыка» (1847), при описании дороги на ярмарку: «Кое-где встречались бабы, тащившие за верёвку хилую, костлявую коровёнку с высохшим выменем, которую, вероятно в награду за ревностную службу многих лет, влачили продавать кошатникам на шкуру»[441]. Слово «кошатник» подходило для общего наименования всякого живодёра, который промышлял убийством и заготовлением разных животных. Кошкодёром называли «безжалостного человека» и спекулянта, а кошкодавами и кошкодёрниками – жителей тверского города Бежецка и города Ялуторовска в Тобольской губернии[442].
«Интересный исторический факт»
Нашим современникам, когда они читают про такой промысел, он кажется необычным, шокирующим. Культуролог А. Н. Рылева заметила: «Существует интересный исторический факт (и ссылка на интернет-сайт. – В.К.): оказывается, в XIX веке Россия продавала кошачьи шкурки! Китай, к примеру, закупал в России большое количество шкурок дикой степной и домашней кошек»[443]. И вправду интересно… Но, скажем, О. В. Утюпина, собравшая информацию о кошках для своей дипломной работы, экспорту шкурок в Китай, кажется, удивлялась не очень[444].
Живодёрский промысел прекратился у нас в стране не так давно. М. В. Перцева (1905–1989) в военные 1940-е годы в статусе гражданского специалиста служила на стратегически важной электростанции в подмосковной Шатуре. Ей выдали меховой жилет, в заднюю часть которого были вшиты кошачьи шкурки. Он был очень тёплый. Кстати, некоторым её сослуживцам раздали одежду из собачьих шкур[445].
В нескольких районах Кировской области отмечено слово «собáчины» (во множественном числе). Так назывались рукавицы из собачьих шкур. Записаны примеры употребления этого термина: «Из шкуры собачьей выделают, потом отдают шить, вот и собачины»; «Собачины-то кверху шерстью, большие, широкие»; «На руках рукавичи носили. Варежки наниз, а наверх собачины»
