Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века - [18]
Но самое высокое милосердие вместе с истинной любовью к Своим подданным видно из Ея приказа, который Она писала к Главнокомандовавшему в Москве, узнавши, что там завелись карточные игроки. Иностранцев, писала Она, высылайте за границу, а своих унимайте; а если нужно будет, то пришлите ко Мне имянной список их: Я велю публиковать об них в газетах, чтобы всякой мог их остерегаться, зная ремесло их» (курсив составителя. – В.К.)[139].
Велела, мол, «унимать». А если и приказывала отправить в тюрьму, то лишь на «несколько времени». О конфискациях имущества и ссылке самих игроков в отдалённые уездные города вспоминать было как-то неловко.
Глава 5
Предание о сожжённых разбойниках
Пещеры разбойника Гурьки. Необыкновенные явления в народной жизни? «Все четверо згорели». Колдун, казак, чеботарь, кузнец? Фольклоризация
В 1862 году в газете «Вятские губернские ведомости» появилась заметка, в которой описывались пещеры, расположенные на юго-востоке губернии – в Сарапульском уезде, на берегу Камы, при впадении в неё реки Белой. Там пересказывалось предание о разбойнике Гурьке, шайка которого, по словам местных жителей, квартировала в этих пещерах.
Пещеры разбойника Гурьки
Спустя полвека, в 1920-х годах, возле пещер всё ещё показывали «дозорную площадку» (с которой на десятки вёрст видны обе реки), где разбойники, дескать, караулили проплывавшие суда[140].
Заметка в «Ведомостях» подписана инициалами «В. К.». Елабужский краевед А. Г. Куклин предположил, что автором мог быть Василий Филиппович Кудрявцев (1843–1910)[141]. Похоже, что так. Кудрявцев родом был из соседнего с Сарапульским Елабужского уезда, интересовался родными краями.
В 1860–1863 годах он жил в губернском городе, где и выходили «Вятские губернские ведомости», учился в духовной семинарии. В 1861, 1863, 1864 годах в той же газете он опубликовал три другие статьи об обычаях своих родных мест. Редактором газеты служил хорошо знакомый Кудрявцеву преподаватель семинарии, знаток вятской старины А. С. Верещагин (1835–1908). Под конец жизни Кудрявцев издал обобщающую работу «Старина, памятники, легенды и предания Прикамского края» (в 4-х выпусках)[142]. Всё сходится.
В той заметке Кудрявцев писал:
«Без сомнения, многие из путешествовавших по реке Каме замечали в горах, находящихся против устья реки Белой, большие четырёхугольные, на подобие печей, отверстия, а некоторые, может быть, в то же время слышали, что это пещеры, вырытые разбойниками, которые в них и жили.
Любопытство побудило меня побывать в этих пещерах и осмотреть их, вместе с тем мне случилось слышать рассказ о разбойниках…
В трёх верстах от села Чегандинского (Сарапульского уезда), вниз по течению Камы тянется цепь гор, обросших сверху кустарником и замечательных своим слоистым грунтом земли. В этих горах находятся две пещеры, а другие две теперь уже завалены землёю; все они соединяются в глубине корридора главной пещеры. В этих пещерах много проходов, которые расположены уступами, и ведут в небольшие комнатки».
В широкой «комнате» были видны остатки кострища.
Пристани на Каме возле Елабуги
Старинная открытка
Село Гольяны Сарапульского уезда Вятской губернии (ныне – на территории Удмуртии), пристань на Каме
Старинная открытка
Прикамское село Каракулино
Кудрявцев продолжал: «Несколько далее, по рассказам, есть яма, сажен тридцать в глубину; прежде крестьяне спускались в неё на верёвке; по словам их, дно этой ямы выстлано досками; там они находили на полке несколько древних икон, и это дало повод заключить, что там когда-нибудь жили удалившиеся от мира отшельники. Внизу этой ямы, по рассказам же, была комната, но крестьяне почему-то боялись войти в неё; в настоящее же время она завалена обсыпавшеюся землёю. По народному преданию, в этой боковой комнатке положены клады разбойнические. Проходы имеют, как сказывают, в протяжении версту и оканчиваются где-то на горе.
Выделанные комнаты и разбросанные по земле угли и служат для простолюдинов фактом, что в этих пещерах, более полутораста лет тому назад, жил разбойник Гурька с своими товарищами. Этот разбойник, по мнению стариков, был колдун, знался с чертовщиной, одним только голосом своим он мог остановить судно на всём его ходу: судно трещало, кружилось и не могло двинуться вперед; разбойники в лодке подплывали к нему, осаждали, и если не было со стороны осаждённых послов с подарками к атаману, то цеплялись за судно с криком: “сарынь на кичьку”, выгружали всё, что более им нравилось, и затем уже отпускали судно плыть своим путём-дорогою. Только-де один был у атамана соперник – это священник Сурской, только его одного, по сознанию самого Гурьки, не мог он остановить, и один он мог уничтожать его колдовство. Что за личность этот священник, как и с какими познаниями и средствами вступал он в такое противоборство с знаменитым атаманом – предание не объясняет. <…>
Но как из осмотра пещер не мог я вывести положительного заключения, были ли они, как говорят одни, скитом отшельников, или действительно служили, как уверяют другие, притоном разбойников, или же, как мне представилось, это были разработывавшиеся когда-то рудники, то мне хотелось узнать, какими глазами смотрит на эти пещеры простой народ. По пути в село Колесниково, куда я шёл, мне попался крестьянин, он рассказал мне всё, что слышал от старика, видевшего разбойников. По словам его, удальцы беспрепятственно расхаживали в селениях по одному человеку, поселяне не обижали их, боясь мщения атамана. Самого атамана Гурьку мой спутник описал ражим высоким детиной со страшными усищами и бородой. Собираясь попировать в селе Колесникове, атаман заранее извещал об этом крестьян, которые приготовлялись ко встрече. В условленный час разбойники приезжали по реке Каме в лодке. Мужички встречали их хлебом и солью, величали атамана батюшкой, милостивцем, а товарищей его – молодцами, удальцами, угощали их вином и мёдом. Всех разбойников было до пятнадцати человек. Обратно из села они отправлялись уже пьяные, с песнями.
