«Ветка сакуры» тридцать лет спустя (новые главы) - [21]
В 1999 году Верховный суд Японии создал важный юридический прецедент. Он объявил крупнейший рекламный концерн «Дэнцу» виновным в смерти его сотрудника Итиро Осима. Умерший официально признан жертвой кароси. Концерну пришлось выплатить компенсацию его родителям.
За год до трагедии 24-летний Итиро прямо со студенческой скамьи был зачислен в штат концерна «Дэнцу». Японская корпоративная этика требует от молодых сотрудников особого прилежания и беспрекословного повиновения. Отношения к новичкам кое в чем напоминают нашу армейскую «дедовщину». С той лишь разницей, что речь идет не о личных услугах старослужащим, а безвозмездной сверхурочной работе.
В 90-х годах экономика Страны восходящего солнца переживала затяжной спад. Это сказалось и на рекламном концерне «Дэнцу». Итиро Осима стал все чаще допоздна засиживаться на работе. Иногда он возвращался домой лишь под утро и, поспав пару часов, снова отправлялся в контору. Из-за накопившегося недосыпания молодой служащий стал хуже соображать, допускать промахи и ошибки, болезненно это переживал. В конце концов на фоне нервной депрессии юноше пришла мысль о самоубийстве и он повесился.
Отец покойного обратился в суд, квалифицируя гибель сына как «кароси». Самым трудным в ходе следствия было доказать объем сверхурочной работы ибо она нигде не фиксируется. Лишь благодаря журналу пожарника, дежурившего в ночной проходной, удалось установить, что рабочая неделя Итиро Осима иногда достигала 80 часов.
Приговор Верховного суда по данному делу стал для Японии важной вехой. Министерство труда объявило, что будет расценивать как «кароси» кончину труженика, если тот перед смертью безотлучно находился на работе в течение 24 часов или трудился по 16 часов и более 7 суток подряд.
Японские наниматели с неохотой признают, что их служащим ежегодно приходится безвозмездно отрабатывать примерно по 400 часов сверхурочных. По данным официальной статистики средний японец трудится 2200 часов в год – на 300 часов больше, чем американец и почти на 500 больше, чем немец или француз. Если же добавить к этому 400 часов скрытых неоплаченных сверхурочных, разрыв еще более разителен.
В 1992 году правящая либерально-демократическая партия с большой помпой выдвинула пятилетнюю программу изменения образа жизни, провозгласив цель: сократить рабочее время с 2200 до 1800 часов в год. Однако из всех других послевоенных пятилеток именно эта оказалась невыполненной.
Девиз «меньше работать – больше отдыхать» плохо приживается в Стране восходящего солнца. Еще в 1970-м году Япония ратифицировала конвенцию Международной организации труда о том, что каждому труженику ежегодно гарантируется трехнедельный оплаченный отпуск. На деле же это обязательство выполняется лишь для иностранных сотрудников японских фирм. Сами же японцы в 1995-м году имели по 9,5 дней, а в 2000-м году – всего по 9 дней отпуска.
К удлиненному рабочему дню и сокращенном отпуску добавляется еще одна негативная особенность японского быта. Дороговизна жилья заставляет людей жить далеко от работы. Токийские пригородные электрички и метро ежедневно перевозят 24 млн.пассажиров. Чтобы добраться до работы и вернуться домой треть из них тратит до двух часов, треть – до трех часов, а остальные – свыше трех часов. А это – дополнительные причины недосыпания и переутомления.
В 80-х годах, когда японцы впервые заговорили о «кароси», основные группы риска составляли техники ночных смен на производстве, журналисты, шоферы такси. Однако за последние 10 лет границы этого зловещего социального феномена существенно расширились. Увеличение сверхурочных, урезание отпусков, сокращение штатов – все это вызывает у трудящихся перенапряжение и потерю уверенности в завтрашнем дне.
К этому добавляются последствия глобализации. Приходится быть в постоянном контакте с партнерами то в Европе, то в Америке, где время отличается от японского на 8 часов в ту или другую сторону. А благодаря мобильным телефонам в Токио могут позвонить из Франкфурта или из Сан-Франциско и в 11 вечера, и в 4 утра. Все это увеличивает бремя японского служащего, держит его в постоянном напряжении чуть ли не круглые сутки.
Переутомление сопровождается моральным стрессом, боязнью лишиться работы, что при японской системе найма сулит куда более мрачные последствия нежели в Америке и в Европе. Неслучайно, недавний азиатский кризис отозвался в Японии возросшим на одну треть количеством самоубийств. В 1999 году в Стране восходящего солнца к 10 тысячам жертв «кароси» добавились 35 тысяч человек, которые покончили собой.
Итак, родина «харакири» не только стала родиной «кароси», не только ввела в международный лексикон еще одно японское слово, которое скоро может стать таким же общепонятным, как термин «самурай». Важно иметь в виду, что эти три слова имеют смысловую связь. Именно в самурайском кодексе чести коренится культ верности, пронизывающий трудовые отношения Японии. Именно незыблемая верность нанимателю побуждает японского труженика жертвовать жизнью, то ли доводя себя до «кароси», то ли совершая над собой современный вариант «харакири».
О содержании книги Всеволода Овчинникова «Ветка сакуры» позволяет судить ее подзаголовок «Рассказ о том, что за люди японцы», а также названия разделов книги: «Их вкусы», «Их мораль», «Их быт, их труд», «Их помыслы». Показать и объяснить страну через ее народ – вот суть авторского замысла. Отображая капиталистическую сущность политического и делового мира, механизма власти в стране, автор вскрывает отрицательные черты системы взаимоотношений в нынешней Японии, показывает формы эксплуатации трудящихся.
Всеволод Владимирович Овчинников – журналист-международник, писатель, много лет проработавший в Китае, Японии, Англии. С его именем связано новое направление в отечественной журналистике – создание психологического портрета зарубежного общества. Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка». «Ветка сакуры» и «Корни дуба» – были и остаются поистине шедевром отечественной публицистики.
Всеволод Владимирович Овчинников — журналист-международник, писатель, много лет проработавший в Китае, Японии, Англии. С его именем связано новое направление в отечественной журналистике: успешная попытка создать психологический портрет зарубежного общества. Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться лишь на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка». Дилогия «Вознесение в Шамбалу» и «Своими глазами» описывает путешествия автора не только в пространстве — от Новой Зеландии до Перу, но и во времени — с середины 50-х годов XX века по сегодняшний день.Свою книгу «Своими глазами» Всеволод Овчинников построил как рассказ о воображаемом кругосветном путешествии по двум дюжинам стран всех континентов.
Книга «Размышления странника» — это сборник рассказов автора о разных странах: Китае, Японии и других, которые в течение пяти лет выходили под рубрикой «Час с Овчинниковым» в «Российской Неделе». Увлекательные повествования о нелегкой, но счастливой судьбе нашего журналиста-международника.Отношение к своему делу, как к призванию, осознание своей ответственности перед читателями, помогло автору показать зарубежные страны без предвзятости и идеологических шор.По мнению автора «набирающий силу процесс глобализации обостряет проблему сохранения национальной самобытности, при котором культура каждого народа сохраняет собственное неповторимое звучание, словно музыкальный инструмент в гармонично слаженном оркестре».Иллюстрацией этой мысли автора может служить содержание данного сборника.
Всеволод Владимирович Овчинников — журналист-международник, писатель, много лет проработавший в Китае, Японии, Англии. С его именем связано новое направление в отечественной журналистике: успешная попытка создать психологический портрет зарубежного общества. Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться лишь на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка». Дилогия «Вознесение в Шамбалу» и «Своими глазами» описывает путешествия автора не только в пространстве — от Новой Зеландии до Перу, но и во времени — с середины 50-х годов XX века по сегодняшний день.Книга «ВОЗНЕСЕНИЕ В ШАМБАЛУ» посвящена Тибету и его своеобразным традициям.
По своему жанру книга Всеволода Овчинникова «Горячий пепел» представляет собой сочетание документальной хроники и политического детектива. Она рассказывает о драматических эпизодах гонки за обладание атомным оружием, участниками которой в годы второй мировой войны были не только Франция, Англия, Германия и США, но и Япония, о чем пока мало кто знает.Строго следуя хронологии событий, автор вскрывает истоки американской политики атомного шантажа, показывает, что она была направлена не только против СССР, но и против других стран антигитлеровской коалиции — Англии и Франции.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».