Ветеран Армагеддона - [149]

Однако есть свой Бог у пьяных и беглецов, похоже, что про «уазик» еще никто не догадался, и в розыск его не объявили. На шестые сутки они добрались до горного городка Серахса, и в дороге их никто не останавливал, один раз только под Ашгабадом двое пыльных и измученных жарой гаишников, ехавших на такой же запыленной «Волге», лениво поинтересовались у Аркана, откуда он и что везет, потом, не дожидаясь ответа и не разглядывая путевого листа, спросили, есть ли у него деньги. Аркан отдал им что положено, и «мусора», вежливо откозыряв, уехали по своим неотложным ментовским делам, так и не отняв у Аркана и его пассажиров самого важного и главного для них — свободы.

Это было, как побег из зоны. По крайней мере, Аркан ощущал себя таким беглецом. Первое время он даже старался объезжать встречавшиеся милицейские посты, но постепенно терял осторожность.

Все-таки права у него были, техпаспорт на машину обнаружился за щитком, а путевку он себе нарисовал качественно, следовательно, какие-то документы при необходимости мог показать. Пантерята при появлении поста или ментовской машины научились прятаться под брезент, как настоящие беглецы.

Первые дни Миами и Ксеркс очень переживали случившееся с ними, они даже плакали во сне. Это выглядело так трогательно, что у самого Аркана слеза наворачивалась, и он сердито смахивал ее, словно совершал что-то предосудительное и стыдное.

Асфальт трасс сменялся пыльными проселочными дорогами, которые время от времени вновь выводили на асфальт. На третий день степь кончилась и пошла вокруг унылая пустыня с неровными барханами и плывущим над ними маревом. Под колеса «уазика» ложились километры, которые складывались в десятки, сотни и наконец тысячи километров, приближающих их к концу путешествия.

За дни совместных странствий Аркан привязался к пантерятам еще больше. Деньги он тратил, не раздумывая, они ему в будущем были просто не нужны. Тем более что баранина в азиатских песках стоила дешево, сущие гроши, и можно было кое-что выкроить для иных вещей. Еще до Астрахани, в Хошеутово, Аркан с дальним приделом купил в книжном магазине атлас мира.

В селении под Ашгабадом он зашел в магазин, где сидел толстый и ленивый туркмен в белом халате и вышитой бисером шапочке, и купил своим пантерятам большой рюкзак и множество сейчас ненужных, но необходимых в горах вещей. В часы стоянок и отдыха он учил их пользоваться картой, надеясь, что в конце концов пантохомы его поймут. Сообразили же они, что людей надо бояться! Он покупал лекарства и терпеливо объяснял Миами, что вот это надо пить от живота, это — когда болит голова, а вот этим смазывают рану, прежде чем наложить бинт. Пантерка послушно кивала круглой головкой и прядала ушками, послушно заучивая:

— С-пиинт, с-жиоот, мяа-кий… ух-хо с-жжет…

Пакетики с лекарствами она раскладывала по разным кармашкам своей сумки и рисовала на них что-то свое, непонятное Аркану. Тому оставалось только молиться, чтобы пантерка все поняла правильно. Иногда он начинал проверять память Миами, спрашивал, например, что-нибудь «от живота или от горла». Надо сказать, лекарства она доставала необходимые и нежно урчала, когда Аркан принимался ее хвалить.

Главное было — довезти питомцев до гор. Там, считал Аркан, они сами домой дорогу найдут. Он не знал, где их дом, да и был ли он вообще. Но в детстве Аркан читал «Маугли» и мультик такой же не слишком давно смотрел, а оттого знал, что черная пантера Багира жила в Индии. Значит, и дом пантохомов должен быть в Индии! Индия была далеко, и путь к ней был все по горам, но Аркана это не смущало. Он не обольщался, знал, что путь пантерятам предстоит долгий, опасный и незнакомый. Но он все повторял себе, как заклинание, что главное — сделать так, чтобы у пантохомов был выбор. Витек был прав: каждый зверь и каждый человек рождается свободным!

И вот теперь в горах под горным городком Серахсом Аркан смотрел, как Ксеркс и Миами уходили в лесные заросли. Ксеркс был высоким и плечистым, Миами на его фоне казалась совсем миниатюрной, и ее песчаного цвета шкурка казалась совсем светлой на фоне черной шкуры Ксеркса. Миами оживленно вертела своей круглой головкой с острыми, настороженно прижатыми ушами, и Аркан не сомневался, что сейчас в ее раскосых с вертикальными зрачками глазах плещется любопытство, а розовый носик беспрерывно морщится, втягивая незнакомые и притягательные запахи леса. Пантерка изгибалась под тяжестью черной сумки, в которой она несла две символа оставленной пантохомами цивилизации — книги и лекарства. Самец при ходьбе опирался на суковатую палку. Спину его горбил большой рюкзак, в который Аркан по возможности собрал все необходимое на первый, да и на второй случаи.

На опушке пантохомы остановились и оглянулись. Аркан прощально помахал им рукой, чувствуя, как в душе оживает сожаление и горечь. Вот и все. Свободны они были, в отличие от него. Давайте, детворята, живите. Блин, как там лаборант Витек говаривал? Первые представители искусственно созданной расы. Дай вам Бог выжить в горной холодрыге. Это вам не тропики, здесь люди в шубах ходят. Ну, шуба, может быть, у вас и своя отрастет или с кого-нибудь по дороге снимите. А что до остального, то выбор отныне только за вами. А Машка, зараза, с гордостью отмечал он, книги так и не бросила, будет теперь по ним учить свою детвору.