Ветер времени - [58]

Уэс закурил сигарету.

— У нас это называется «строить воздушные замки», — сказал он. — Но спасибо и за это.

Потом они долго сидели молча в сиянии звезд.

Уэс глядел в ночное небо. «Может быть, я когда-нибудь буду лететь там среди солнц через мрак и безмолвие…»

В пещеру они вернулись поздно.

Уэсу вспомнилась другая ночь, когда Арвон втащил его в пещеру, когда Арвон был чудовищем из ночного кошмара. С тех пор, казалось, прошло миллион лет.

Уэс не оглянулся назад, хотя знал, что никогда больше не увидит того мира, который начинался там, где кончалась горная тропа.

Он растянулся на твердом полу, рядом громко храпел Нлезин.

«Странно, что перед тем, как заснуть на пятьсот лет, мы хотим как следует выспаться…»

Он заснул.

Все утро они вымученно шутили.

Они всегда старательно следили за тем, чтобы не оставлять своих следов, так что делать им было почти нечего. Они очень плотно позавтракали, и каждый съел больше, чем ему хотелось. Ведь обедать им предстояло через пятьсот лет.

Они закрыли люк.

Уэс достал шприц и промыл его спиртом. Он волновался, но его руки не дрожали.

— Давайте, Уэс, — сказал Уайк. — Приступим. Следите за тем, чтобы все получили абсолютно одинаковые дозы. И прежде чем сделать укол себе, заберитесь в нишу — это средство действует быстро.

С некоторым смущением они пожали друг другу руки.

Никто не сказал этого, но каждый подумал: «Что если снотворное не сработает, что если в лаборатории допустили ошибку, что если это конец?..»

Уайк подошел к своей нише и улегся поудобнее.

— Давайте, Уэс, — сказал он опять.

Уэс протер ему руку ваткой, смоченной в спирте, откупорил тяжелую стеклянную бутылку и набрал ровно один кубический сантиметр жидкости. Увеличение дозы могло вызвать побочные явления, следовало соблюдать осторожность…

Уэс умело ввел иглу, нажал поршень.

Исполненные вечного отчаяния глаза Уайка затуманились, закрылись, и он уснул. Уэс пристально посмотрел на него, Уайк казался неживым, грудь совсем не подымалась. Уэс пощупал ему пульс.

Бьется, но все слабее и слабее…

— Следующий, — сказал Нлезин.

Уэс заставил себя сосредоточиться и начал переходить от одного к другому.

Но в голове у него все-таки билась мысль: «Вы все, — думал он, — Уайк, и Нлезин, и Арвон, и Црига, и Хафидж, вы все что-то утратили в жизни, как и я. Что произошло с вами на Лортасе, что привело вас сюда? Человеком движут только пружины, скрытые в нем самом. Ты, Нлезин, был ли ты хорошим писателем? По-настоящему хорошим? Ты, Арвон, если твоя жизнь была пуста, надеялся ли ты заполнить ее здесь? Црига, ты покинул Лортас мальчиком, но вернешься мужчиной. Пусть твоя новая возлюбленная окажется достойной тебя. Хафидж, какое одиночество сделало звезды твоей единственной родиной? А ты, Уайк, загадочный Уайк, ты тоже убегаешь от себя? Что вселило черную смуту в твою душу?»

Кончено.

Уэс погасил люминесцентные трубки, кроме той, которую держал в руке. Он в последний раз набрал в шприц снотворное. Затем с легкой улыбкой закупорил тяжелую бутыль.

Он заполз на свое каменное ложе.

Пещера была пуста и темна, прочная скала над его головой, казалось, несла тяжесть столетий.

И все же он был не один. Люди, спавшие во мраке вокруг него, думали и чувствовали то же, что и он. Они тоже утратили что-то, вернее все, и тоже искали…

Он сделал себе укол и погасил свет.

Мрак, тени…

И огромное, всепоглощающее забытье.

Звук.

Он возник прежде всего.

Звук незаметно проник в сознание Уэса, как дым, как синий дымок от костра, — голос, шепот…

Незнакомый язык. Странно. Что бы это было?

Ах, да, лортасский язык.

Голос Уайка.

Внезапно, словно разбив что-то, Уэс открыл глаза. Свет. Глазам стало больно и Уэс прищурился, но не дал векам сомкнуться. Он ощутил каменный пол под собой, тяжелое биение сердца, будоражащего вялую кровь.

— Я проснулся, — сказал он вслух хриплым голосом. — Я не умер. Я проснулся.

Ему на плечо легла рука Уайка.

— Спокойнее, — сказал капитан. — Постепенно, не сразу. Спешить некуда. Все хорошо.

Уэс полежал, собираясь с силами. Ему было очень холодно. Он коснулся груди, и с нее свалились обрывки истлевшей ткани. «Значит, я совсем голый! — мелькнуло у него в голове. — Нудист!».

Он сделал попытку улыбнуться.

Спустя некоторое время он выполз из ниши и встал. Голова кружилась, он покачнулся, но удержался на ногах. «Ну и отощал же я!» Уайк тоже похудел и побледнел, глаза его горели лихорадочным огнем.

«От голода».

— Что снаружи? — спросил Уэс. — Вы смотрели?

— Нет. Я слушал, но ничего не слышно. Я жду остальных.

Еще один пошевелился, застонал. Црига.

— Подождем, пока проснутся все, — сказал Уайк.

Уэс сел на пол, дрожа от холода. Трудно было думать, трудно было восставать из мертвых. Как это Арвону удалось так быстро прийти в себя в прошлый раз — когда это было?

И все-таки он жив.

Когда наконец очнулись все, Уайк осторожно открыл дверь.

Свет. Свет и тишина.

Они подошли к щели, выглянули.

Ничто не изменилось. Небо, скалы, кусты, ручей…

Ледяное отчаяние сковало Уэса.

— В чем дело? Тут все, как было. Неужели снотворное не сработало?

Арвон покачал головой.

— Так было и в прошлый раз, — сказал он. — Уединенное место высоко в горах меняется мало.