Ветер времени - [40]

И тут же в нее вонзилось копье. Арвон почувствовал, что ему в лицо что-то брызнуло, и вскрикнул от ужаса.

Сбросив с себя уже мертвое тело, он отпрянул в сторону.

Но ведь копье бросил кто-то, а это значит…

— Стойте! — крикнул он и умолк. Ведь туземцы его не поймут! Вздрогнув, он попытался еще раз, громче:

— Нлезин!

— Эй! — послышался голос Нлезина. — Лежите, не двигайтесь!

Арвон замер.

Резкие судорожные звуки боя стихли. Снова послышались дружеские голоса. Арвон приподнял голову, быстро огляделся и кое-как встал. Он чувствовал себя относительно сносно. Все произошло так быстро, что он испытывал не страх, а лихорадочное волнение.

Но вид у него был жуткий. От плеча по боку тянулась темная полоса, и он был весь перемазан кровью мертвого туземца.

К нему подбежал Колрак и обхватил его рукой, чтобы поддержать.

— Я чувствую себя прилично, — сказал Арвон. — Во всяком случае, лучше, чем выгляжу. Кто-нибудь ранен? Что случилось? Куда они делись?

Священник улыбнулся.

— Как бы то ни было, ваше любопытство не пострадало. Убит один из наших туземцев — его звали Наньявик. Уайк ранен в ногу, но не серьезно. Убиты двое нападавших.

— Кто они такие? Что им надо?

Колрак пожал плечами.

— По-видимому, такие стычка не редкость между здешними племенами. Подобным путем воины зарабатывают себе престиж. Несомненно, наши друзья — не единственные, кто видел, как упал корабль.

Арвон почувствовал, что каменный наконечник, застрявший в ране, касается кости.

— Так сказать, небольшое развлечение?

Колрак отвернулся, глаза его стали печальны.

— Да, Арвон, на их взгляд, это именно так. Они же люди, в конце концов. Несколько тысяч лет назад наши предки на Лортасе занимались примерно тем же и столь же неоправданно. Главное — знать, когда надо остановиться.

— Вы сможете вытащить наконечник стрелы у меня из плеча?

— Да. По-моему, это будет нетрудно. Плечо придется парализовать, потом наконечник можно будет извлечь кончиком ножа, а рану зашить. Некоторое время рука будет плохо слушаться, но мышцы, кажется, не повреждены.

Они направились к кораблю. Уже совсем стемнело, но туземцы развели костер, а из люка падал бледный свет люминесцентных трубок.

Было очень холодно, и Арвон поежился.

— Я рад, что вы будете с нами, Колрак, — сказал он.

Колрак едва заметно улыбнулся:

— Я остаюсь здесь, — сказал он.

Арвон пристально взглянул на него, но священник молчал.

Арвону зашили плечо, Уайку перевязали ногу. Затем они похоронили мертвецов — рядом с безмолвным разбитым кораблем появилось еще три могилы.

— Это место проклято! — заметил Нлезин. — Если и дальше пойдет такими темпами, к концу года никого из нас не останется в живых.

На следующий день, безоблачный и холодный, Уайк наконец сообщил им то, чего они давно ждали.

— Вы все понимаете, что пешком мы не доберемся до материка, который Дерриок показал нам на карте. У нас не хватит сил. По словам туземцев, здесь проходили люди, следуя за дичью на север и восток, но это было летом, а не зимой. Я не ошибаюсь, Колрак?

Священник кивнул.

— Чем дольше мы будем откладывать решение, тем меньше у нас сохранится шансов на успех, — продолжал капитан. — Я могу заблуждаться, но таково мое мнение. Нам остается одно средство — вертолет. Я не могу точно сказать, как далеко мы сможем улететь, и я не знаю, как вертолет поведет себя в бурю — ведь вам известно, что он предназначен только для короткой топографической съемки. Но я считаю, что надо лететь, пока это будет возможно, садясь вечером в каком-нибудь удобном месте. Вертолет не может поднять всех нас — это исключено. Думаю, что в нем спокойно уместятся четверо, в крайнем случае — пятеро. Сейчас крайний случай.

Он помолчал, глядя на них.

— Колрак и Лейджер останутся здесь, — сказал он.

Нлезин нахмурился.

— Погодите, капитан, вы не имеете права отдать такой приказ. — Он шагнул вперед, лицо его побледнело, он часто задышал. — Не вам решать, кто летит, а кто остается.

— Решил не я, — медленно ответил Уайк. — Решили они сами.

Колрак кивнул.

— Уже когда Дерриок говорил с нами, я понял, что этого не избежать, — сказал он. — Как только мы пришли в деревню, я стал изучать язык туземцев. Для меня это не жертва, Нлезин. В этих людях я почти нашел то, во что верю, — единство жизни, единение с природой. Мне порой кажется, что мы, цивилизованные люди, слишком о многом забыли. Я хочу остаться и обрести утраченное.

— А Лейджер? — спросил Нлезин. — И не старайтесь меня убедить, что в нем заговорила вера.

Уайк взглянул на журналиста, тот отрицательно качнул головой.

— Лейджер не обязан объяснять свои поступки. Он так решил, и, откровенно говоря, Нлезин, это не ваше дело.

Арвон посмотрел на Лейджера — неряшливого, крикливого, одинокого. «Как мы, в сущности, мало знаем друг друга, — подумал он. — Одно дело рассуждать о том, чтобы остаться здесь всем вместе и весело пожить, и совсем другое — остаться здесь навсегда только с одним близким тебе человеком».

— Мы отправляемся завтра, если успеем собрать вертолет, — оказал Уайк. — Нам придется очень аккуратно запаковать снотворное и консервирующие вещества. Кроме того, нам понадобятся карты и питательные капсулы. Еще пистолеты. И все. Остальное возьмут Колрак, Лейджер и племя. — Он помолчал. — Есть вопросы?