Ветер времён - [12]

Всё это сейчас называется китайским садом. И уже тогда, во времена своего зарождения, подобный способ ландшафтного оформления был так же востребован в богатых домах Сораболя – столицы царства Силла.

У самого края пруда, в роскошном кресле, модного в те дни, танского происхождения сидел пожилой мужчина с выражением мудрой усталости на лице. Время от времени он брал из серебряной чаши горсть ячменных зёрен и бросал в пруд. Задумавшись, он не заметил, как сбоку к нему подошёл человек форме высокопоставленного военного.

– Сандэдын, вы хотели меня видеть? – Военный поклонился.

– А, военный министр! – Старик поднял голову. – Присаживайтесь, прошу вас!

– Благодарю вас! – Военный министр сел в соседнее кресло.

Некоторое время старик продолжал молча смотреть на рыб в пруду.

– Сандэдын, вас что-то беспокоит?

– Хотелось бы ответить отрицательно. – Старик вздохнул. – Но вынужден признать… Есть один вопрос, над которым я сейчас ломаю голову.

– В чём же этот вопрос? – Военный министр внимательно посмотрел на старика.

– Да, вот. – Старик застывшим взглядом продолжал смотреть на воду. – Пытаюсь решить, какую из этих двух рыб съесть сегодня на обед, а какую оставить для размножения.

Военный министр с интересом перевёл взгляд на воду и через пару мгновений приподнял одну бровь.

– Ну… Если вы хотите услышать моё мнение?.. Золотая кажется несколько бестолковой. Посмотрите, как она хаотично рыскает в поисках еды. А серая… Серая не делает лишних движений. По-моему, она уже достаточно изучила Вас и знает, в какое место Вы в следующий раз бросите корм. Вот! Видите? Она опять оказалась там, где надо. Так что… я бы съел золотую, а серую оставил. Серая рыба – умная.

На лице старика появилась лёгкая усмешка.

– А зачем нам умная… рыба? – Старик проницательно посмотрел в глаза собеседника. – Ума у нас и у самих достаточно.

Взгляд военного министра сначала застыл в недоумении. Но, спустя мгновение, его губы сложились в лукавую улыбку, и он понимающе кивнул головой.

– Да, уважаемый сандэдын! Вы совершенно правы. К тому же серая рыба гораздо сильнее золотой. И с ней у нас могут возникнуть проблемы.

– Я рад, что вы всё поняли. – Старик удовлетворённо кивнул.

– Да, я всё понял. И я, как всегда, преклоняюсь перед вашей мудростью, сандэдын! Только вот, мне кажется, у золотой рыбы слабое здоровье. Ведь потреблять столько спир… эээ… жидкости… Боюсь, как бы эта рыба не отошла к предкам в скором времени.

– Ничего! Мы успеем вырастить новую рыбу. – Старик с улыбкой обернулся к стоявшей за его спиной служанке. – Выловите вон того серого карпа и отнесите повару.

Выполнив приказ господина, молодая служанка вышла за ворота усадьбы и быстро направилась в сторону рынка. Она нашла нужную лавку и вошла в неё. Рассматривая товар, девушка незаметно дотронулась до руки торговца и чуть слышно прошептала:

– Передайте во дворец – принцесса в опасности!

Часть 3 Пэкче

Глава 1

Плавная тонкая линия бежала за кисточкой, превращаясь в замысловатый узор орнамента. Она уходила то вверх, то вниз. Затем возвращалась, переплетаясь и оставляя маленькие завитушки. Казалось, она могла бежать бесконечно, увлечённая своей фантазией. Но вот, она замедлила свой бег и плавно остановилась. Соён оторвала кисточку от керамической поверхности и положила на плоский камень рядом с собой.

Орнамент наносился на ещё влажную поверхность сосуда. Нужно было успеть это сделать, пока не высохла глина, и руки девочки работали быстро и точно.

Она уже не помнила, когда научилась этому. Раньше девочка просто рисовала что-то угольками на глиняных черепках. Благо и того, и другого всегда хватало. Она работала служанкой в гончарной мастерской. Её обязанностью было выгребать золу с углём из печи и собирать осколки разбитых горшков. Осколков всегда было много. Мастер очень строго подходил к своей работе. После обжига он тщательно осматривал каждый сосуд и, если ему что-то не нравилось, безжалостно разбивал его о стену печи.

Некоторые из забракованных сосудов были очень красивыми и с виду вполне нормальными. Соён всегда было их жалко. И однажды она припрятала один из них. Взяв уголёк, девочка разукрасила его витиеватым орнаментом. Увидев это, мастер очень рассердился. Он сказал, что ни одно испорченное изделие не должно выйти из его мастерской. Отобрав у Соён злосчастный горшок, он уже размахнулся, собираясь разбить, но вдруг остановился.

– Это ты его так разрисовала?

Девочка неуверенно кивнула.

Мастер внимательно осмотрел сосуд со всех сторон и как-то аккуратно поставил его к стене. Немного подумав, он повернулся к девочке.

– А ну-ка, пойдём со мной!

Он привёл её в мастерскую и, порывшись где-то на верхних полках, достал небольшую коробку. Смахнув рукой пыль, он протянул коробку девочке.

– Это когда-то принадлежало моей жене. Попробуешь?

Соён открыла коробку. В ней лежали кисточки и уже засохшие, краски.

– Краски мы купим новые. – Мастер посмотрел ей в глаза. – Попробуй!

Девочка с улыбкой кивнула и поклонилась.

С тех пор к её прежним обязанностям добавилась ещё одна – она стала художницей этой гончарной мастерской. А также, Соён должна была ходить за глиной и за хворостом для печи. К этим материалам предъявлялись непростые требования, и в их поисках она исходила все окрестные леса и горы.