Ветер влюбленных - [21]

В классе сидели три парня, которые сразу уставились на меня. Это как водится, я же не человек-невидимка!

– Привет! – храбро поздоровалась я, остановившись у входа. И здороваться было страшно. Я по жизни не готовлюсь в артистки! Сердце бухало и стремилось в пятки. – Ребята, у вас есть свободное местечко?

– Привет, если не шутишь, – ответил парень с сережкой в ухе и поднялся, как будто я учитель, – а ты что, новенькая?

– Новенькая. Временно новенькая, – поспешно прибавила я.

«Новенькая»– это обман. «Временно новенькая» – тоже обман, но поменьше – рассуждала я.

– Как это временно? Временно только беременными бывают, – сказал другой парень, который стоял у окна.

– Ага. Вот и я что-то вроде…

– Вроде беременной? – спросил тот, что с сережкой, и заулыбался. В середине зубов у него была щербинка, и это делало его обаятельным.

– Га-га-а, – прогагакал парень на последней парте. Вроде бы просмеялся. Ну-ну, смейся, смейся, не жалко…

– А садись со мной! – сказал тот, что с сережкой и щербинкой. Он взял чей-то черный рюкзак и отнес его на последнюю парту, к «гусаку», видно там было свободное место. И даже разрешения у «гусака» не спросил! – Меня Валентин звать, – представился он, вернувшись на свое место. – А тебя случайно не Валентина?

– Да почти.

– Серьезно? А точнее?

– Виолетта.

– Ух, круто! У нас еще не было Виолетты.

Прозвенел звонок. В класс повалили школьники-северяне. Были они совсем такие же, как мы, хотя жили в абсолютно других условиях. Северяне, говорят, суровые люди, но ребята были вовсе даже не суровые! Девчонки хорошо одеты, в меру накрашены. Улыбаются, на меня косятся. Некоторые откровенно пялятся. Мне одна девушка сразу понравилась – с копной каштановых волос. На висках они были длиннее и чуть-чуть вились. Даже не вились, а аккуратненько изгибались – назад, к ушам, и сразу же вперед, на щеки. Интересно, это натуральный цвет волос или она красится? Глаза у нее большие. Зеленые и задумчивые. Красивая девушка! Не в нее ли Лёва был влюблен?

К нашей парте подошел парень. И у него были необычные глаза – они словно подведены сверху и снизу. Глаза как в рамочке из ресниц. Любая девчонка позавидовала бы такой подводке! Но он не накрашенный был, тушь ведь сразу видна. Так у него от природы.

– Что за дела? – Он уставился на меня, и я поняла, что это его рюкзак Валентин отнес за последнюю парту. – Эй, прекрасное создание, ты откуда?

– Ветром надуло! – сказали с последней парты.

– Вчерашним, что ли? Могло! – сказал тот, что с «подводкой».

Он стоял рядом с партой и пристально смотрел на меня.

«А ведь и правда, – подумала я. – Именно с помощью вчерашнего ветра меня сюда и занесло!» И спасибо тебе, человек, за «прекрасное создание»!

– Меня сюда вот он посадил, – я кивнула на Валентина, – сказал, тут свободно.

– Киса, твой рюкзак у Гусева, – сказал Валентин, – будь другом, посиди там.

Смех парня с последней парты «Га-га-а» и фамилия «Гусев» у меня сразу соединились в подходящее прозвище – Гусь.

– Свободно, как же, – проворчал парень с подводкой и направился к последней парте к своему рюкзачку. – Я тебя, Валька, тоже где-нибудь забодаю, – пробормотал он, обернувшись.

– Кис, рассчитаемся, да? – крикнул вслед Валентин.

– Рассчитаемся, рассчитаемся… – бормотал Киса, – мог бы спросить сначала для интереса.

Схватил рюкзак и повернул назад.

– Слышь, Вольгин, вали сам к камчадалу, а я на свое место сяду, с новенькой этой. Давай-давай!

Я вскочила и поспешно сказала:

– Да что вы, ребята, не спорьте, я тут у вас временно, сама посижу на последней парте.

И быстро двинулась назад.

Не хватало еще тут стать яблоком раздора!

Быстренько села на свободное место за последним столом, пока парни не разобрались, кто кого будет по морде бить.

Камчадал Гусев был лохматым парнишкой. Перед ним лежал учебник в яркой обложке с видом улыбающейся «Тойоты», радиатор которой был изображен в виде зубов.

– Ждал тебя очень сильно, – недовольно пробормотал он и одним движением крючковатого указательного пальца придвинул учебник к себе.

Вошла учительница в белом пушистом свитере и черной юбке-карандаше.

– Здравствуйте, ребята.

Она сразу натолкнулась на меня взглядом.

– Девушка, а вы кто?

Я поднялась:

– Да я тут немного поучусь.

Теперь я упирала на слово «немного». Врать вообще неприятно, но, употребляя слово «немного», мне казалось, что я, в общем-то, говорю правду. Ведь немного – растяжимое понятие. Месяц – немного, неделя – немного, и даже – день – тоже немного. Я не собиралась торчать в школе целый день, так получилось, что я вляпалась в урок, ну ладно, что делать, как-нибудь выкручусь… Один урок – это ведь тоже «немного».

– Новенькая?

Может, признаться во всем? В том, что хотела просто передать привет воркутинским ребятам от Льва Капитонова! Нет, сдаваться глупо и вообще непонятно как!

– Да.

– Почему же меня об этом не предупредили?

– Не успели еще, Раиса Ивановна, – сказал Валентин, – еще предупредят.

– Ну хорошо. Сейчас у нас история, девушка. Звать как?

– Виолетта Покровская.

По классу прошелестело то ли удивление, то ли одобрение, а учительница записала что-то себе на бумажку.

Я не люблю свое имя за громкость. Оно слишком уж громкое и, как говорил Захар, вычурное. Я была бы довольна именем и фамилией попроще. «Водонаева», «Кислицин», «Капитонов» – вот нормальные простые фамилии. А меня угораздило родиться с эдакой звучной. Да еще имя подобрали под стать. Это папа… Мама говорила, что она хотела назвать меня Таней.