Ветер с севера - [50]

Линиэль удивленно проводила глазами пасынка и вновь обратила взор к прибывшим. Куиниэ оказалась именно такой, как описывал ее Кэлибор, а вот за ее спиной, подозрительно оглядываясь по сторонам и держа руки наготове, чтобы в любой момент выхватить оружие, стоял воин, чья внешность была столь примечательна, что Линиэль тотчас же узнала его. Светло-серебристая грива волос, серые широко расставленные глаза, сложная перевязь с двумя мечами за спиной… Перед ней, несомненно, стояла Тир Серебряная. И только теперь, увидев настороженную предводительницу дружины снежных эльфов, Линиэль испугалась по-настоящему. Ее рука непроизвольно сжала запястье мужа, и она подалась вперед.

Инглэон бросил на жену не менее обеспокоенный взгляд. Он уже собирался обратиться к будущей невестке, как вдруг дверь зала вновь распахнулась, и в нее протиснулся бородатый здоровяк, чье происхождение не могла скрыть даже добротная одежда лесных. Он что-то сказал на ухо молодому воину, стоявшему рядом с Куиниэ, и тот обнял ее за плечи:

— Здесь их нет, Куиниэ.

— Что все это значит? — вскричал Инглэон, с негодованием наблюдая, как посторонний эльф — да еще и снежный! — фамильярно обнимает будущую жену его сына. — И кто вы-то такой?

— Меня зовут Тир, если это что-то говорит вам.

— Мне говорит, эль-тэ, и очень многое, — Линиэль решительно поднялась с места и шагнула вперед. — Именно эту молодую эльфийку, Инглэон, дорогой, мы должны благодарить за то, что наш Кэлибор вернулся домой и скоро женится на этой прелестной малышке.

— Ах, эль-сэ, — вдруг вскричала Куиниэ, вырываясь из полуобъятий Тир и бросаясь к будущей свекрови, — они пропали! Ни Эристор, ни Кэлибор так и не вернулись домой из своего путешествия. Лишь прибежала раненая лошадь брата без седока.

Глава 15

Эристор, Кэлибор, Мэглин и уже немолодой слуга-человек, которого Эристор приблизил к себе еще в ту пору, когда тот был подростком, и который с тех самых пор служил ему верой и правдой, ехали неспеша, все еще переполненные вчерашним хмелем и благодушием гостеприимного родительского дома Кэлибора. Это настроение не покинуло их и к вечеру, когда они решили устроиться на привал. Вскоре костерок уже весело трещал, а на углях разогревалась тушеная со специями и овощи оленина, упакованная путешественникам с собой в дорогу. Они плотно поужинали, щедро запивая еду забористым домашним пивом, и не заметили, как заснули. Все. Даже Мэглин, которого беспечные путники назначили дежурить на первую треть ночи…

Пробуждение было не самым приятным. Первым проснулся горе-караульный — видимо, совесть все-таки мучила его. Однако едва он разлепил глаза и приподнялся, как страшной силы удар обрушился на его и без того смурную голову. Остальные хлопот доставили больше, а главное, пока вдесятером крутили двоих эльфов, слуга-человек, которого ошибочно не приняли всерьез, вывернулся и исчез в чаще. Сколько его потом не искали, найти так и не смогли.

Еще одна накладка вышла с лошадьми. Конь Эристора, храпя и бешено вращая глазами, не желал идти в руки чужих эльфов. Его мощные копыта, которые хорошо выдрессированные и свирепые лошади этой породы были обучены использовать в бою, грозили смертью каждому, кто смел приблизиться. Дело кончилось тем, что жеребец вырвался и тоже умчался прочь. Ему в след выпустили несколько стрел, но, похоже, впустую.

Пленников, оглушенных, со связанными за спиной руками усадили на оставшихся лошадей и намертво привязали к седлам. Потом торопливо засыпали землей кострище, укрыли ветками следы лагеря и, повинуясь настойчивым требованиям командира, двинулись в путь — все больше узкими лесными тропами, избегая торных дорог, обходя стороной людские поселения и родовые замки эльфийской знати…

Через какое-то время Эристор пришел в себя и, отбросив упавшие на лицо пряди волос, огляделся.

— Ансэдил эль-до, один очухался, — тут же возвестил ехавший сбоку охранник.

— Который? — раздалось из головы колонны.

— Самый здоровый! Может, опять его по башке треснуть?

— Пока ведет себя тихо — не трогать.

— Кто вы? — неприязненно поинтересовался Эристор.

В голове гудело, шишка на затылке саднила и дергала, как больной зуб. Руки и ноги, немилосердно стянутые веревками, начали затекать.

— Скоро узнаешь, а может, и нет. Но в любом случае не от меня. Заткнись, пока снова не получил.

— Спасибо на добром слове, — угрюмо процедил Эристор и уставился перед собой.

Вскоре пришел в себя Кэлибор, а потом и Мэглин, но переговариваться им не дали. Они ехали молча, внимательно оглядываясь по сторонам в тщетной попытке узнать места, по которым их провозили. На привал остановились только когда стемнело. Пленных стащили с лошадей и тут же привязали к толстому дубу в центре поляны, на которой остановился отряд.

— Дайте попить-то хоть, сволочи, — проворчал Эристор и тут же получил увесистым кулаком по лицу.

Сплюнул кровь и, усмехаясь разбитым ртом, продолжил:

— Да ты, я вижу, настоящий смельчак! Это же надо было решиться! А вдруг я бы укусил?

— Вот высажу тебе все зубы, так и кусаться нечем будет! — страж вновь занес руку.

На этот раз Эристору удалось вовремя отдернуть голову, и кулак негодяя с хрустом врезался в кору дуба. Он взвыл и, укачивая больную руку, принялся бить связанного пленника ногами. «Милое» развлечение так захватило его, что он не заметил, как слишком приблизился к неподвижному до сих пор Кэлибору, который не замедлил воспользоваться этим. Подтянув к себе колени, он резко распрямил ноги, ударив стража под зад так сильно, что тот кубарем выкатился к костру, вокруг которого расселись остальные похитители. Раздались смешки.