Весы - [48]

Как ни спорны были мои мысли, я чувствовал, что стою на правильном пути. Именно чувствовал. Я все время употребляю это слово как синоним для «думаю» и «знаю»; наверное, с вами тоже так бывает. Уже сейчас могу сказать, что это причинило мне самые большие из всех затруднений, которые я сам себе создал, причем создал умышленно.

В конечном счете, что же выходит? Я утратил только образы, иногда не могу найти слова, то есть знаки. Но знание, хотя и ущербное, осталось при мне. Я думаю и рассуждаю с необыкновенной легкостью, безупречная логика моего мышления озадачивает даже доктора Топалова. Не следует спешить с конечными выводами, однако очевидно, что образное и логическое мышление каким-то образом мешают друг другу. И в то же время друг другу помогают. Это один из парадоксов живой жизни, который делает ее необыкновенно богатой и сложной. И на первый взгляд как будто совсем исключает ее из области законов мертвой природы, так называемой физики. Так это или нет, люди обязательно когда-нибудь узнают, хотя это будет страшно трудно. Но я чересчур далеко забегаю в своих мыслях; вернемся к нашей теме.

В интересах истины должен пояснить следующее. У меня сохранились и другие виды памяти, в чем я до сих пор не могу дать себе ясный отчет, например, так называемая моторная память. Когда я впервые сел за руль, например, я и понятия не имел, как управлять машиной, обращаться со скоростями и прочее. И несмотря на это, совершенно спокойно включил зажигание, осторожно отпустил сцепление и поехал. Лишь впервые минуты я ощущал известную неуверенность, а потом вести машину показалось мне так же легко и просто, как ходить пешком, например. Я сохранил и слуховую память. Иногда где-то в глубине моей души звучат мелодии, которые я слышал, наверное, много лет назад. Они не просто звучат, я мог бы воспроизвести их вслух так точно, будто они записаны на магнитофонную ленту. Я уже не говорю о памяти обоняния – ее феномены кажутся мне подчас просто необъяснимыми.

Итак, готов ли я к третьему выводу? Кажется, еще нет. В чем проблема? Мне трудно выразить ее словами. И все-таки: почему потеря образной памяти о прошлом существовании вызвала такие глубокие изменения в моей личности? А в последнем я уже не сомневался. Пока что мне представляются возможными только два варианта. Утраченная личность (в том числе поведение) – всего лишь внешняя облочка моей неизменной человеческой сущности. Второе: человеческая личность вообще немыслима без идеи собственной цельности, неразрывности, непрерывности, любая подробность в ней что-то значит, ничего не решая целиком. Как это ни странно, мне и в голову не пришло третье возможное решение, которое впоследствии окажется чуть ли не самым важным.

Эти мысли в какой-то мере успокоили меня. Я сидел за рулем уже четыре часа, на шоссе стало довольно оживленно, пора было переключать внимание на дорогу. К тому же мощный аппарат в моей черепной коробке утомился. И только тут в голове у меня сверкнуло. Воображение! Что такое воображение? Какую роль оно играет в формировании личности или всего сознания? Минут за пятнадцать слегка заторможенной умственной деятельности я пришел к следующему приблизительному выводу. Воображение – способ образного мышления при помощи действительных или придуманных образов. Роль его, судя по моему опыту, не особенно активная, но я не имел права судить по себе. В моем сознании существовали только новые образы, их запас был крайне скуден; я тут же вспомнил, как трудно мне было сочинить первый проект. Всегда ли было так со мной? Нет, не может быть. Главное качество архитектора – пространственное мышление, выраженное в воображаемых структурах. Вряд ли я мог бы стать известным архитектором, если бы не обладал богатым пластичным воображением…

К этому времени я уже выбрался из правецкой долины на зеленое, но скудноватое ботевградское плато.

Страшно хотелось пить. С самого отъезда из Брестника у меня во рту не было ни капли, я не взял с собой воды. К счастью, вскоре показался придорожный ресторанчик. К счастью или к несчастью. Я оставил машину на тесном паркинге и вошел внутрь. Просторное помещение с очень высоким потолком, размалеванное в дешевом «традиционном» стиле. Пусто и неуютно. Пришлось довольно долго ждать появления официанта с непроспавшейся физиономией.

– Минеральной воды, – сказал я. – Или кока-колы, все равно. Что похолоднее.

И стал терпеливо ждать. Я и представить себе не мог, какое изумительное происшествие меня ожидает. Официант наконец прибыл с бутылкой кока-колы, поставил ее на стол и начал открывать зазубренным ключом. Вдруг что-то взорвалось, теплый фонтан коричневой жидкости залил мне лицо и рубашку. И тут случилось то, чего я никак не ожидал. Я встал и так двинул официанту, что тот чуть не шлепнулся на пол. В следующий миг он как крыса шмыгнул к служебному входу и исчез.

Я знал, что сейчас будет, – он вернется и приведет с собой двух – трех коллег, – но страха не испытывал. Я чувствовал такую ярость, что был готов выйти не против трех, а против полдесятка официантов. Но никто не появлялся. Чуть не целую минуту я ждал, пока приду в себя. Мой мозговой аппарат стучал быстро и лихорадочно. Я вышел не торопясь, сел в машину и поехал. Только тут я оглянулся. Никого. Я чувствовал себя униженным и посрамленным. Что со мной произошло? Клянусь, когда я поднимался со стула, у меня и мысли такой не было, даже тени мысли. Как же тогда я это сделал, почему? Может ли человек совершить действие, даже не думая о нем? Может, конечно; так называемые безусловные рефлексы… Но это никакой не рефлекс, и если дойдет до суда, этим словом никому ничего не объяснишь. Тогда что же?