«Весы» и другие пьесы - [10]
Олег. Прямые, лучше прямые… Потом подготовь мне список по деньгам. Кому я должен, кто мне. Прямо подробно. Что, сколько, почему, даты, проценты. Это не к спеху. Но завтра. Хорошо знать такие вещи, в любом случае.
Костик. Конечно. У меня примерно такой список есть. Я сейчас тогда съезжу, это на другом компьютере.
Олег. Да. Да… Костик, а тебе сколько лет?
Костик. Двадцать девять.
Олег. Неужели меньше, чем моему сыну?
Костик. Да, на два года младше. Так я пойду?
Олег. Да-да.
Костик уходит.
Миша. Олег, тебе надо поторопиться. Время ещё есть, но оно идёт. Тик-так, тик-так. Движется! Тебе надо проверить паспорта, визы. И я готов дать тебе ключи от моего дома в Испании. Пару недель можешь спокойно там побыть. Я тебе сейчас всё объясню.
Олег. Черт, Мих, ты бы шёл! Домой!.. Хотя, у тебя дом в Испании! Бедный Миша! Все бедные! Дома-то у них далеко…
Миша. О-о-о… Правильно! Юмор нельзя терять. Юмор спасает. Но мне так понятно твоё состояние. Я могу понять, да… это, брат, трудная ситуёвина. Это… испытание, брат. Я когда узнал, у меня прямо сердце вот тут прихватило. Межрёберная невралгия. Я поэтому и плаваю, чтоб мышцу растягивать…
Олег(перебивает). Мих, иди, а то так, знаешь, врезать тебе хочется! Что ты тут изображаешь? А? Что за клоунаду развёл? Понятно ему моё состояние! Да ни хрена ты мне не сочувствуешь! Для тебя мой, как это сказать, неуспех – радость! Ну сознайся хоть раз!
Миша. Так ты без юмора? Обижаешь? Зачем? Не мне судить, конечно! Куда мне? Я птица не такого полёта, как ты! Что я могу? Витя говорит одно, ты – другое… А я просто хочу помочь, как могу… Чем могу… Ладно, я пойду. Как скажешь. Но ты звони, если что. Я рядом. Я всегда рядом… А Витя очень беспокоится за тебя, между прочим.
Олег. Ага! Плавает в бассейне и беспокоится. И ты переживаешь. Плаваешь брассом, следишь за дыханием и беспокоишься… Зато теперь я точно знаю, что никуда не поеду! Не доставлю такой радости! Ни тебе, ни кому-то типа тебя! Как представлю, что вы будете все меня… (Олега передёргивает.) Тьфу! Нет! Не дождётесь, хрен вам, а не меня обсуждать.
Миша. Я рядом всегда. Только позвони. Особенно когда беда.
Драматично надевает куртку и выходит.
Оксана. Так не поедешь?
Олег. А я с самого начала так и говорил. Разве нет? (Идёт на кухню.) Кто-нибудь нальёт мне в этом доме чаю или… борща?
Звонок в дверь. Олег разворачивается, идёт открывать.
Олег. Я его точно сейчас пришибу.
Олег открывает наотмашь дверь. Там Виктор.
Оксана томно проходит через комнату к бару, наливает стакан, идёт в спальню. Плотно закрывает за собой дверь.
Олег делает шаг в сторону, пропуская Виктора. Виктор проходит. Долго не разговаривают.
Виктор. Сядь, Олег. Надо поговорить. Момент критический. Я бы не пришёл иначе. Это ты знаешь. Я пытался с тобой поговорить, но тебе все кажется, что тебе это не надо… Ты устраняешься и, как маленький, отмахиваешься. Но всё! Дальше так нельзя! Невозможно! Олег, услышь! Ты должен уехать!
Олег. Ты… Ты… (Его почти трясёт, но он не сходит с места.) Вон! (Указывает рукой на дверь.)
Виктор. Не надо, Олег, оставь этот тон. Он сейчас не нужен. Понимаешь ты это или нет, но я тебя спасаю. Ты мне ещё спасибо скажешь. Стой!!! Я сейчас говорю. Потом ты скажешь. Я мог не предупреждать, мог сейчас не приходить, могу прямо сейчас встать и уйти. Но я пришёл. И говорю. Так имей терпение выслушать.
Олег. Уходи из моего дома. Я держу себя в руках, но мне это даётся с трудом… С большим…
Виктор. Это правильно. Контролируй себя. У нас тут не игра. Так вот, сейчас говорю я. Смотри. Есть бизнес. Большой бизнес. А когда-то был маленький. Так совпало, что, когда бизнес был маленький, нас там было двое. Ты был полезен. Я этого никогда не отрицал. В то время твои коммуникаторские способности были нужны, ты был полезен. Но время изменилось, а ты нет. Это банальные вещи, но это так. И это про тебя. Я развиваю бизнес, я работаю. А ты, Олег Петрович, динозавр. В твоём представлении деньги – это то, что из сейфа достают.
Олег. Я это слушать не собираюсь. Я сам знаю, нужен я этому бизнесу или нет. И я знаю, какие вопросы я решаю.
Виктор. Это какие? Какие вопросы ты решил за последний год? Можно узнать? Мы в области поменяли оборудование полностью.
Олег. Знаю.
Виктор. Это хорошо, что знаешь. Это хорошо. Можешь назвать поставщика? Ладно, поставщик – слишком серьёзная информация. Хотя бы производителя? А? Ну? А мы ведь почти год боролись с ними за право быть их представителями! Ничего не знаешь! Сколько у нас точек по стране? Какой оборот?
Олег. Мне это не нужно знать. Это детали. За это отвечаешь ты. И я тебе доверял всегда.
Виктор. Он мне доверял! Надо же! Куда б ты делся? Что я делаю, то и происходит. А ты? А за что у нас ты отвечаешь? А? Можешь внятно обрисовать круг твоих обязанностей? Да я видеть не могу, как ты сидишь на совете директоров и глазами так хлоп-хлоп и только лоб морщишь! А на лбу только и написано, что ни черта не понимаешь! И давно, Олег, давно ты ничего не понимаешь. Слияние готовилось два года, слияние нужно, но ты непроходимый динозавр! Вбил в свою башку, что меньшая цифра по проценту – это хуже, и всё! Нет, Олег. Я понял, что ты балласт. Что с тобой мы ничего не сделаем. Пока ты не мешал, я терпел. Но с меня довольно. Ты думаешь, я не прав? А я прав. Даже не я. Время право! Век поменялся! И кто не поменялся, должен покинуть борт. Я хочу развития, я ещё много чего хочу сделать! И я сделаю, понимаешь? А твоя жизнь, твоё развитие – они остановились. Так, как ты живёшь, жить нельзя. Совершенно точно! Паразитирование! Глупая жизнь, с глупыми радостями. Решать вопросы по кабакам и баням – вот твой уровень. Всё – это кончилось… Кончается.
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
«…Я знаю так много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или страдают от неразделенной любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень не просто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой»Евгений Гришковец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.
«Есть воспоминания такой яркости и отчётливости, которые не тускнеют, не размываются и не уходят в тень новых событий и переживаний… Я говорю про воспоминания, которые всегда рядом, которые под рукой как некие предметы, лежащие в кармане некой вечной, бессменной одежды, как едва заметный белый маленький шрам на ноге, руке или на лбу, бросая взгляд на который или видя его в зеркале ты всякий раз, пусть на миг, но вспоминаешь обстоятельства его появления». (Е. Гришковец)
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В эту книгу вошли избранные записи из дневника Евгения Гришковца с того момента как дневник возник, то есть с 2007 года и по 2014. Записки разные по жанру – личные записи, эссеистика, очерки. О гастролях, о доме, друзьях, семье, путешествиях. Рассуждения о кино и впечатления от кино, от Миядзаки до Ким Ки Дука или от Шерлока Холмса до «Москва слезам не верит». Дневник со съёмок фильма. Дневник полярной экспедиции. Семь совершенно недавних лет, с событиями, которые, кажется, произошли буквально вчера или с теми, что, кажется, уже совсем и в прошлом веке.
В «Сатисфакцию» вошли, помимо одноимённого киносценария, несколько пьес и лирика. Три из четырёх пьес ранее не публиковались. Премьера спектакля «+1» состоялась в мае 2009 года, и по востребованности он конкурирует с «Как я съел собаку». «Осада» вот уже семь лет живёт на сцене МХТ им. Чехова. «Дом» с 2009 года – в «Школе современной пьесы». У спектаклей, поставленных по этим текстам, нет видео– или аудиоверсий.Приятных вам впечатлений!
Книга «Боль» состоит из трёх отдельных произведений: из повести «Непойманный» и двух рассказов. Или, я бы уточнил, двух новелл. Эти три отдельных произведения не имеют между собой непосредственной связи. Но тем не менее я ощущаю сборник «Боль» как цельное произведение, как художественный цикл, в котором Боль, как состояние душевное, так и физическое, становится некой призмой, через которую человек смотрит на мир, на жизнь особым образом – так, как он прежде не смотрел. Боль как способ восприятия мира – не ужасный, не страшный – просто, как один из способов восприятия мира.Над сборником я работал долго.