Весна умирает осенью - [13]
Оливия слушала его невнимательно – на ипподроме она оказалась впервые, обстановка казалась ей интригующей.
Наконец они прошли в ложу, где уже расположилась компания импозантных мужчин. Те перебрасывались эмоциональными репликами, смысл которых Оливии был непонятен.
– А я говорю вам: трикси – самый разумный метод!
– Да бросьте вы, Жозеф, это детский прием. Только мартингейл!
– Господа, господа! В этом забеге нет явного фаворита, здесь сработает лишь голландский подход!
Оливия с недоумением взглянула на Родиона. Тот лишь улыбнулся и указал ей подбородком: смотри, знакомые лица…
В ложе напротив на самых лучших местах сидели русский театральный режиссер со своей обаятельной спутницей, мэр Довиля с какой-то пасмурной дамой, знаменитый парижский комик со смазливым компаньоном, а слева от них, то и дело вскидывая бинокль и обозревая эллипсовидное поле, расположился Марк Портман. Из разреза его белоснежной рубашки выглядывало яркое кашне, подчеркивающее сургучовую яркость губ и ассирийскую черноту бородки.
– А что же мадам Вишневская? – поинтересовался Родион. – Ее не будет на скачках?
– Нет, Зоя говорила, что сегодня появится лишь на вечернем спектакле. Мы провели вместе всю первую половину дня – мне кажется, я ее немного утомила.
– Вы все успели отснять?
– Да, но завтра загляну к ней еще разок – нужно проверить хронологию событий и отобрать фотографии из архива.
– Габи теперь перед тобой в неоплатном долгу, – пошутил Родион. – Если, конечно, ты не позволила Вишневской повторяться и сумела выудить у нее что-нибудь новое…
«Если, конечно» кольнуло больно в подреберье. Оливия сжала губы и ничего не ответила.
В эту секунду раздался стартовый сигнал – и дюжина поджарых скакунов пестрой лентой протянулась по манежу. Дробный перестук копыт, взволнованный гул трибун, нарушаемый короткими всплесками отчаяния или радости, когда одной из лошадей удавалось вырваться вперед, мелкое подрагивание напряженных жокейских спин – происходящее завораживало!
Заставив себя оторваться от «кентавров», стремительно несущихся по беговой дорожке, Оливия вновь взглянула на Портмана. Тот вел себя экспрессивно: вскакивал с места, вздымал руки и ронял их на полпути, хватаясь за бинокль и время от времени отирая о брюки вспотевшие ладони.
Вдруг трибуны взревели: жокей в черном рединготе [11] пригнулся к взмыленной шее вороного скакуна, и тот, словно услышав какое-то заклинание, повел острыми ушами, резко прибавил ходу и в считаные секунды оказался в авангарде. Портман беззвучно вскрикнул, бросил бинокль и сорвал с шеи кашне.
Не сводя взгляда с миниатюрного всадника, он отер со лба пот и сунул скомканный платок в карман.
Родион сверился с электронным табло, на котором произошла какая-то рокировка.
– Номер девять… Эклипс… Кто бы мог подумать! – удивленно воскликнул он.
– У Эклипса низкий рейтинг?
– В прошлогодних скачках на приз Триумфальной арки [12] эта лошадь пришла одной из последних.
– Посмотрим, удастся ли…
Оливия не успела договорить: ипподром завибрировал, загудел, как турбинный двигатель. На последнем круге Черчилль, чистокровный англичанин с безупречной родословной, многократный призер соревнований с феноменально сильными, быстрыми ногами, словно забыл о всех своих регалиях и физических преимуществах, мотнул головой и сдал в сторону, пропустив вперед Эклипса.
Трибуны охватила тишина, а затем подобно взрыву грохнули аплодисменты. Забыв о приличиях и светских манерах, публика улюлюкала, свистела, кричала, бросалась обниматься или же рвать в негодовании программки. Кто-то выбегал из ложи к тотализатору, другие с недоверием вглядывались в электронное табло, прислушивались к возбужденному голосу комментатора, изучая возмутительные результаты заезда. На первой строчке уже красовался номер девять – никому не известный Эклипс и его наездник, Клод Монтень.
Родион, тоже вскочивший со своего места, изумленно развел руками.
– Вот за что я люблю скачки, так это за абсолютную непредсказуемость финала! Ты смотри, все прогнозы вдребезги!
Тем временем лошади перешли с аллюра на шаг и двинулись вереницей по узкой боковой дорожке в сторону конюшен. Утомленные гонкой жокеи все же соблюдали этикет и улыбались зрителям, мгновенно заполнившим примыкающую к проходу лужайку. Оливия, сидевшая с краю, могла разглядеть все подробности: и радостно подпрыгивающих нарядных детей, подбежавших к барьеру, и спешащих за ними элегантных дам, и какого-то старичка, ковыляющего с садовым букетом от самого дальнего сектора…
Не удержавшись, она спустилась по ступенькам вниз и тоже подошла к ограждению. В нескольких шагах от нее в толпе мелькнула орлиная голова Портмана. Он ловко протолкнулся к металлическому поручню и прокричал в спину победителю:
– Клод, бесподобно! Брависсимо!
Номер девять обернулся, и Оливия вздрогнула от неожиданности. «Клод» оказалась молодой привлекательной женщиной – той самой, что мчалась на рассвете по пляжу на вороном коне в сопровождении Портмана.
Утром следующего дня, который выдался облачным и бесцветным, Оливия вновь стояла у калитки знакомого дома. С пляжа доносились запах слежавшихся водорослей и какая-то минорная инструментальная музыка. Оливия нажала на звонок, и после непродолжительной паузы калитка с механическим скрежетом распахнулась. Влажный гравий поскрипывал под ногами, и звук этот, протяжный и тоскливый, порождал тревожные чувства.
Новый роман Веры Арье – это история о потерянном во время оккупации Парижа шедевре и о потерянных во времени людях. Герои книги – журналист Родион Лавров и его юная спутница – берутся за заказное расследование, затрагивающее судьбы очень разных людей: одержимого московского коллекционера и обаятельного парижского махинатора, талантливого французского скульптора и его русской музы… Современная Москва, довоенный Париж, пленительная атмосфера южного берега Франции – таковы декорации к этой многослойной истории, пронизанной верой в безграничную силу любви.
В этой истории о любви и отчуждении, преступлении и жертвенности — всего понемногу: и остроты криминальной интриги, и накала человеческих страстей. Случайно встретившись на побережье Корсики, ее герои — французский журналист Родион и греческий хореограф Анна — оказываются в центре криминальной головоломки. События романа разворачиваются на фоне средиземноморских пейзажей, а затем приводят читателя в Париж.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
«Великолепный новый дом в старом районе. На шезлонге у бассейна девушка, которая хочет побыть одна. Мы начнем нашу историю с этого момента, за несколько минут до события, изменившего все… Воскресный майский вечер, в который жители района, как обычно, искали тонкую грань, хлипкий баланс между старым и новым, нами и ними. Потом, уже после похорон, представители СМИ будут выяснять, кто виноват. Станут заставлять свидетелей говорить на камеру, на чьей они стороне. К вашему сведению: мы ни на чьей стороне быть не хотели». Читайте провокационный и захватывающий роман «Хорошее соседство», ставший бестселлером The New York Times.«Восхитительно… Я прочла эту книгу за один присест». – Джоди Пиколт, автор бестселлера «Уроки милосердия»«Захватывающая история о современной морали». – Тари Конклин, автор бестселлера «Последний романтик»«Неподражаемо.
Однажды холодной зимней ночью произошла трагедия, в результате которой Шелби чудом выжила и теперь не может избавиться от тяжести вины за случившееся. Исправить уже ничего не выйдет, и жить дальше не получается, потому что все вывернуто наизнанку. Остается только верить в лучшее. И судьба дает Шелби надежду: она начинает получать анонимные открытки – трогательные, согревающие. Словно от ангела-хранителя, который хочет помочь, оставаясь неизвестным. Существует ли он на самом деле? Или же Шелби действительно помогают невидимые силы? Удастся ли ей простить себя и снова почувствовать себя живой? История, которая вызывает бурю разных эмоций: от темного отчаяния до настоящего счастья.
Шумный Нью-Йорк остался позади. Элис уходит с работы и следует за мужем в тихий пригород. И вот она стоит на пороге большого дома, который очень скоро возненавидит за бесконечное чувство одиночества. Но ведь так было не всегда. Когда-то здесь жила Нелли. Она разговаривала с розами, курила крепкие сигареты и читала статьи о спасении брака, подливая себе в стакан холодный лимонад. Спустя годы Элис найдет поваренную книгу своей предшественницы, но самыми ценными окажутся совсем не рецепты.«Браун сделала это! Поклонники современных историй в стиле old-fashion прочитают роман за один день». – Library Journal«Это история о том, как патриархат влиял на жизнь женщин в 1950-х годах и как продолжает делать это сегодня». – Kirkus.
Ведущая затворнический образ жизни легенда старого Голливуда Эвелин Хьюго объявляет, что готова представить публике свои мемуары. Всю ее карьеру сопровождали загадки, сенсации и многочисленные скандалы. Мир жаждет узнать историю иконы кинематографа из первых уст. Осталось выбрать человека, которого допустят к работе с кинозвездой. Удивительно, но доверенным лицом Эвелин выбирает никому не известную сотрудницу глянцевого журнала Моник Грант. Они не знакомы, никогда не встречались, разве что отец Моник когда-то работал в сфере кино. Моник обескуражена свалившейся на нее внезапной популярностью.