Вещий сон - [9]

К счастью, решительный поворот финансовых рек дал быстрые результаты: к улицам вернулась чистота, заработали все фонари, появились наряды милиции, вооруженные автоматами, и дружинники, вооруженные милицейскими свистками. По ночному городу перестали маршировать фашиствующие молодчики, прекратилась стрельба и наглое растаскивание народного добра. А после того, как была захвачена вражеская подводная лодка, всплывшая у Каменного моста, и над Центральной площадью сбит разведывательный самолет, дела Найденова и вовсе пошли в гору.

Газеты стали писать совсем о другом. Да и как не писать, если Найденов щедро финансировал науку, культуру (в том числе издательства) и спорт, снял ряд налогов с предприятий и уменьшил плату за аренду.

Но все это, разумеется, сделано было не за один день и сопровождалось косыми взглядами завистников, пакостями скороспелых миллионеров и градом идеологических булыжников из стана врагов, которым Петр Петрович наступил на мозоль…

Тем временем Редькин, поставив крест на туризме, напожелал себе гору вкусностей и, лежа на диване, принялся напропалую гонять боевики, вплоть до воскресного вечера, с перерывом на сон, разумеется. За пятницу и два выходных дня он наел такие щеки, что бреясь утром в понедельник, поначалу испугался своего отражения в зеркале, а потом привык. Между прочим, округлость физиономии шла к строгому темно-серому костюму, в который его нарядил Петр Петрович.

Проходя на выход через девятиметровку, Редькин презрительно скривился при виде своего безмозглого двойника, который с увлечением ковырялся в старом утюге.

В мэрии у Редькина был отдельный кабинет, небольшой, но уютный, расположенный рядом с туалетом. Работать пресс-секретарем было страшно скучно — сиди себе и сиди, не с кем живым словом перекинуться, только что кто-нибудь дверью ошибется, да и тогда разговор бывал короткий: «Туалет рядом, товарищ».

Когда подоспело обеденное время, Редькин сказал: «Петр Петрович, я тут», — и прямо из кресла перенесся в гостиную, где его уже ждал накрытый стол. Откушав, Редькин произнес пароль и вновь очутился в кабинете.

Как всегда после сытного обеда потянуло в сон. Редькин запер дверь, устроился в кресле поудобнее, положил голову на стол и уснул. А тем временем мимо редькинского кабинета проходил мэр. Услышав храп, мэр посмотрел на часы — 14.05, подергал дверную ручку — заперто, потребовал открыть — никакого эффекта, разве что к храпу добавились стоны — Редькину снился Нефедьев с двуручной пилой. Мэр не поленился сходить за Найденовым, поскольку это его протеже храпел в престижном кабинете.

— Не может быть, — сказал Петр Петрович и зачем-то щелкнул пальцами. — Пойдемте проверим, не дай Бог что-нибудь случилось.

Подойдя к кабинету пресс-секретаря, он толкнул дверь плечом, та открылась. Редькин без пиджака в белоснежной рубашке, с приспущенным галстуком трудился как пчелка, делая записи на листе бумаги и сверяясь с многочисленными справочниками, которыми он был обложен.

— Не может быть, — сказал на сей раз мэр. — Пять минут назад здесь спали.

— Вы спали? — обратился он к Редькину.

— Как можно? — удивился Редькин, поднимая на мэра ясные честные глаза. — Я и ночью-то не сплю.

— А что же вы ночью делаете? — спросил мэр.

— Приборы чиню, — потупившись, ответил Редькин. — Но большей частью читаю.

— И что же вы ночью читаете? — прищурился мэр.

— Книжки по философии, психологии, физиологии, — отозвался Редькин. — Основы делопроизводства, бухучет.

— Забавно, — сказал мэр. — Ночью вы, значит, читаете, а днем, естественно, спите.

— Я вообще не сплю, — возразил Редькин. — Спросите у Петра Петровича.

Мэр посмотрел на Найденова.

— Совершенно верно, — подтвердил Петр Петрович. — Потому-то я и удивился вашему известию. Вениамин патологически не расположен ко сну, что, однако, никоим образом не сказывается на его работоспособности.

Продолжая расхваливать Вениамина, он увел мэра из кабинета и вовремя, так как Редькин, проснувшись в гостиной на диване, куда он был в спящем виде переправлен Найденовым, вспомнил, что заснул-то он в кресле, а, вспомнив об этом, тут же посмотрел на часы, схватился за голову и пробормотал: «Петр Петрович, я тут», — после чего вновь очутился в кабинете, где еще витал дух мэра и где за столом восседал лже-Редькин.

Схватив со стола увесистую папку, Редькин стукнул двойника по голове.

— Протестую, — заявил лже-Редькин. — Я здесь по вызову патрона.

— Какого еще патрона? — рявкнул Редькин.

— Петра Петровича, — ответил лже-Редькин.

Редькин замахнулся было папкой, но на сей раз не ударил двойника, а, подумав, сказал:

— Ты тут хорошо работай, понял? Чтоб, значит, без дела не болтаться, не спать и на этом самом месте сидеть от звонка до звонка. А не будешь слушаться — велю патрону тебя уничтожить.

Лже-Редькин начал благодарно кланяться, а Редькин, сказав: «Петр Петрович, я тут», — вновь очутился на диване.

Лишь вечером Редькин узнал от Петра Петровича об истинных причинах появления в кресле пресс-секретаря своего двойника и понял, что был на волосок от позорного увольнения.

Из этого последовал железный вывод: коль уж в Редькине так силен человеческий фактор, пусть и впредь на государственной службе тянет лямку его дубль.