Вещий. Разведка боем - [9]

– Юрий Котлов я, свободный человек ныне; у князя в Москве служил, только не оценил князь мою службу, вот и разошлись наши пути-дороги.

– Не кручинься – это еще не беда. Хочешь, ко мне в охранники пойдешь?

– В Хлынов я собирался.

– Что тебе в Хлынове? Захолустный городишко, людишек и трех тысяч не наберется, деревянная крепостишка. А гонору у вятичей! На три княжества хватит. Представляешь – даже Сарай-город, ордынскую столицу, грабить на ушкуях ходили. А прошлым летом соседей своих пограбили.

– Это кого же?

– Никак не слыхал? – удивился купец. – Великий Устюг. Пограбили сильно, людей много побили, а кого и в полон увели и нечистым продали.

– Это татарам? – пришла моя очередь удивляться.

– А то кому же!

Я о происшедшем не слышал и был немало удивлен. Да, приходилось слышать, что князья воюют друг против друга, ратники гибнут, людей в плен берут, но потом за выкуп отпускают. Но чтобы нехристям продавать? Не бывало такого на Руси. А рабы долго у татар не живут, два-три года. Кормят плохо, работать заставляют через силу – эдак никто долго не проживет. К тому же одежды никакой, в обносках рваных ходят, а зимы в Казани и землях татарских суровые, снежные. Нет, такой участи и врагу не пожелаешь.

– Ну так что, спаситель мой, пойдешь ко мне охранником? Вижу я – человек ты надежный, это – главное! А ежели еще и саблей хорошо владеешь, то цены тебе нет.

– Иван, давай отложим разговор наш до дома твоего, до Нижнего добраться еще надо.

– И то правда, я ведь сегодня гол как сокол, ни одной полушки нет. Домой доберемся – все деньги верну, до последней копейки, не сомневайся.

– Ты выздоравливай побыстрее, деревушка эта в четыре двора, мы скоро всех кур переведем. К тому же сил тебе набраться надо, лошаденка одна, да и та не лошадь – кляча, еле ноги переставляет. До ближайшего села, где лошадь нанять или купить сможем, еще добраться надо.

– Ништо, и не в таких передрягах бывал – и тонул, и горел, и тати грабили, а я вишь – живой. И сейчас выберусь, я мужик крепкий.

– Дай-то бог.

Но Иван и в самом деле быстро шел на поправку, стал выходить из избы на солнышко, садился на завалинке, грелся. Однорядку его хозяйка выстирала, но бурые пятна остались, и вид одежонка его имела неприглядный. Я представил, как мы явимся в село – пешком и в непотребном виде. За побирушек принять могут, особенно Ивана. У меня-то одежда хоть и не новая, но чистая и не рваная. А Иванову рубашку я выкинул – куда ее надевать: разрезанную на животе, в крови, подол разорван мною на перевязки. Упросил Иван хозяина продать ему новую рубашку.

Задержались мы немного дольше запланированного. Иван пусть окрепнет, и – самое главное – дороги подсохнут. Дорога лошадь не держала – та чуть ли не по брюхо увязала в грязи, но человек мог идти и по обочине, по прошлогодней траве.

Вот и мы вышли погожим деньком, распрощавшись с хозяевами. Нам указали дорогу, объяснили, где и куда повернуть, чтобы держаться в направлении Владимира. Так мы и пошли – сначала медленно, потом втянулись и к вечеру подошли к небольшой деревушке. За две полушки получили еду и ночлег, и утром – снова в дорогу. Купец быстро идти еще не мог, но и обузой не был. Худо-бедно – за день мы проходили по десять верст.

К исходу третьего дня вошли в большое село, остановились на постоялом дворе. Сняли комнату, сели ужинать. За три дня дороги не сказать чтобы оголодали, но скудная и постная крестьянская еда сил не добавляла. Потому с удовольствием накинулись на жареного поросенка. Да и поросенок был хорош, с румяной корочкой, истекающий соком и жиром. Сидевшая в углу пьяненькая компания начала отпускать в наш адрес недвусмысленные намеки. Что, дескать, побирушки насобирали на паперти деньги или обобрали честного человека и хотят быстрее набить брюхо. Слушать нам хулу было неприятно, но не лезть же в драку. Тем более – они все местные, а нам рассчитывать, кроме как на себя, не на кого.

Трактирщик с удовольствием смотрел, как компания пытается нас вывести из себя. Видимо – не в первый раз ставился этот спектакль, все развлечение в глуши. Так бы мы и ушли, но один из компании – шустрый небольшой парнишка – перешел границу: проходя мимо, якобы случайно свалил на пол наш кувшин с вином. Ну, парень, с меня хватит. Я резко встал с лавки и ребром ладони ударил его по шее. Парнишка упал. На мгновение в трактире повисла тишина. Затем пьяная компания, толкая друг друга, рванулась к нам. Я выхватил из ножен саблю:

– Кто подойдет ближе – убью.

Обычно такими словами не бросаются, компания замерла. Но потом здоровенный мужик заорал:

– А чего он наших бьет?! – и все бросились на меня. Купец сидел на лавке ни жив ни мертв.

Но что мне пьяная компания с ножами? Моя сабля длиннее. Я уколол двоих самых рьяных задир в бицепсы. Смутьяны заорали, побросав ножи. Остальные остановились в нерешительности.

– Пошли вон отсюда, коли жизнь дорога!

– Э нет, – заорал кабатчик. – А кто платить будет?

– Пусть они сами за себя платят, я их стол не разорял.

Кабатчик выбежал из-за стойки и встал у двери:

– Деньги!

Пьяная компания насобирала медяков и вышла. На прощание один проорал мне: