Вещий Олег - [80]

— Этому не бывать! — резко перебил конунг. — Если русам нужна эта беседа, пусть о ней попросит их конунг.

— Он всегда отличался редким упрямством, а горе затмило ему разум, — сказал Донкарду Биркхард, когда они наконец-таки уединились. — Я не рассказывал конунгу о всех кривых ходах Хальварда, но достаточным оказалось и того, что я вынужден был рассказать. Хальвард обидел наш народ и нанес мне личное оскорбление. Опасайся его, Донкард: человек, который показывает всем, как он любит низкие потолки, втайне всегда витает над ними.

— Ты — мудр, друг Биркхард, и я благодарен тебе. Помоги мне разобраться, что будет, чего ожидать нашим народам. Твои думы мне важнее собственных.

— Мой конунг порвал с Хазарским Каганатом, выгнав хазарских купцов и ремесленников из наших земель. Конечно, хазары не оставят этого без внимания, и в данном случае Хальвард добился своей цели. Но что делать нам, маленькому народу, потерявшему боевого вождя? Ослепленный горем разум конунга подсказывает ему союз с рогами, но… — Биркхард поднял палец. — Но Олег направит против рогов варягов Вернхира, подкрепленных с тыла новгородской ратью, а тот же Хальвард натравит на нас вятичей.

— Этого не будет, Биркхард.

— Будет, потому что Хальвард мечтает прыгнуть выше собственного потолка, Донкард. И конунг Олег получит две войны на правом и левом плече своего войска. Это может если не сорвать, то задержать наступление на Киев, а под стягом Олега собралось такое количество хищников, что славяне вот-вот схватятся за копья.

— Я разделяю твои опасения, Биркхард. Скажи, что, по-твоему, следует сделать прежде всего, дабы предотвратить угрозу?

— Во что бы то ни стало уговори Олега приехать на поклон к нашему конунгу, — сказал Биркхард, помолчав. — И подумай о самом неожиданном ходе при их разговоре.

Биркхарда востребовал конунг, и он сразу же ушел, оставив Донкарда в тягостных размышлениях: Биркхард верно нарисовал возможную картину последствий. Рузы не могли смириться с внезапной и труднообъяснимой гибелью их военного вождя и единственного наследника стареющего конунга. Указанный враг в лице отравительницы-хазарянки был далеко, но земля, где погиб Берсир, располагалась рядом, и в сознании не только дружинников, но и большинства бояр постепенно крепло убеждение, что за эту потерю русы должны заплатить свою долю. Союз с рогами напрашивался как бы сам собою, Полоцк осторожно, но неуклонно поддерживал его, и никто не желал думать о последствиях. Никто, кроме старого многоопытного Биркхарда.

Уговорить Олега поехать на поклон к осиротевшему старику было несложно: здесь наверняка должны были сработать привычное уважение к возрасту и свойственное Олегу чувство сострадания к чужому горю, усиленное личным знакомством с погибшим Берсиром. Эта сторона не тревожила Донкарда; его тревожил тот неожиданный ход, который следовало подсказать Олегу, чтобы остановить ненужное и весьма опасное развитие событий. Каков должен был быть этот ход, чтобы конунг рузов резко изменил уже наметившийся путь?

С этой мыслью Донкард воротился в отведенные ему покои. Сел в кресло, уставился в остывший очаг и по давно укоренившейся привычке начал неторопливо и обстоятельно перебирать события и разговоры. И с особой тщательностью — беседу с Биркхардом, который, по сложившемуся у него убеждению, доживал последние сроки как в должности первого советника, так и в ранге первого боярина. Он открыто противился возникающему союзу, и если не сам конунг, то роги постараются убрать его, пока конунг рузов еще не пришел в себя, пока горе ослепляет его разум, а воля подавлена отцовский болью и общей растерянностью. Здесь мог помочь только Олег, и Донкард понимал это. Он обязан был уговорить его приехать в Рузу во что бы то ни стало и как можно скорее.

Донкард попытался было подумать о том неожиданном ходе, который должен был сделать Олег во время будущей встречи с конунгом рузов, но никак не мог сосредоточиться на нем, а потому очень скоро стал размышлять совсем об ином. О Хальварде, который, по определению Биркхарда, все время пытался прыгнуть выше собственного потолка. Он знал его с детства, когда-то посоветовал Олегу обратить на умного и на редкость исполнительного юношу особое внимание, а теперь, отдыхая в прохладных покоях, внимательно прослеживал известные ему дела беспощадного боярина, именем которого уже пугали детей, и перед ним постепенно стал вырисовываться весь гигантский объем власти, которую Хальвард сумел сосредоточить в своих руках. Он еще не успел додумать это до конца, еще не успел ужаснуться размаху, как тихо появившийся гридин доложил, что женщина из его же, Донкарда, печального посольства просит ее принять. Это могла быть только Альвена, и Донкард распорядился, немедленно привести ее. Вошла Альвена и с порога выпалила:

— У конунга рузов есть дочь. Очень ладная, красивая девочка лет тринадцати. Я мылась с нею в бане и готова поклясться, что завтра-послезавтра она раскроется, как утренняя лилия. И я подумала, Донкард, что лучшей пары для Сигурда не подобрать. Сигурд — воспитанник князя Рюрика, отважный воин и завтрашний вождь. Поверь, он — достойная замена Берсиру…