Весенний марафон - [71]

– А тебе, я вижу, Галина Ивановна понравилась? – просто так спросила, даже и без ехидства.

– Т-такая женщина! – восхищенно покрутил головой Василий, не отрывая, однако, глаз от дороги. – Ради нее можно все б-бросить!

– Да ты с ума сошел! – расхохоталась Катерина. – Совесть поимей, она же замужем.

– А ты видела этого м-мужа? – вскинулся Василий. – Сморчок!

«Сморчка» Катерина видела, поэтому возражать не стала, только плечами пожала.

– У него руки не тем концом! – завелся Василий. – Ты бы видела, как он к-крышу в сарае перекрывал! Е-мое! – От возмущения он отвлекся, проворонил яму на дороге и виновато покосился на Катерину. – А эти ее ханыги! Не знаю, к-какие они там с-скотники, а уж этот, к-который с тракторами, – ему бы точно коровам х-хвосты крутить. Я обещал Г-Галине на неделе заехать, помочь. В технике п-понимать надо.

– А ты и в тракторах понимаешь? – задремывая под его страстную речь, из вежливости спросила Катерина.

– А как же! Я в армии в т-танковых войсках с-служил, механиком. Трактор – тот же т-танк. – Василий помолчал и, вздохнув, добавил: – Ей бы вместо этих дармоедов одного мужика т-толкового – и пошло бы дело. А то бьется женщина одна, с-смотреть жалко.

– Ну давай бросай работу, переезжай в Малый Куяш, отбей ее у мужа и женись – вот это будет кино! Двухсерийное, – даже проснувшись по такому поводу, подзудила Катерина.

– Там в-видно будет, – пообещал Василий.

И в его голосе прозвучало что-то такое, что Катерина только подняла брови и промолчала. Энтузиазм героя ее будущей картины начинал ей нравиться. Наверное, Травкина тоже не откажется сниматься… здорово получится… Катерина устроилась поудобнее, укрылась своей курткой и опять стала задремывать. Она устала сегодня за день от встреч, разговоров и впечатлений. Уже давно стемнело, машина летела сквозь ночь, вырывая светом фар куски леса и дороги из темноты и тут же отдавая их обратно.

– Я т-тебя научу дальний свет п-переключать! – пробормотал Василий встречной машине и тут же замолчал, спохватившись, посмотрел на Катеньку – спит, устала за день, а он тут языком болтает. Хорошо, что она не села за руль, куда женщине на трассе, да еще на ночь глядя, а в себе он уверен…

Но Катерина не спала. Сперва она думала о Берегине, как она сразу назвала про себя Травкину и будущий про нее очерк, прикидывая, какой замечательный он получится. Потом стала думать о Василии, незаметно повернув голову и исподтишка наблюдая, как он ведет машину. Собранный и увлеченный, сейчас он был совсем не смешным, каким казался ей всегда. А когда она приехала к нему домой, ее почему-то смешило все: и идеальный для холостяцкой квартиры порядок, и кастрюльки-сковородки на плите, и трехлитровая банка с сухариками, и коврик с оленями на стене, и толстый щенок-подросток, который утащил его тапки и принес ей, Катерине. Смешило его восхищение, стремление угадать ее желания, понравиться. Смешила гитара с бантом на грифе и неповторимо исполненная «Мурка» – голос у Васи был, как говорится, сильный, но противный. Вспомнив этот концерт, Катерина хихикнула.

– Ты что? – тоже улыбнувшись, повернулся к ней Василий. – Я думал, ты спишь. Спи, д-далеко еще. Может, назад уйдешь? Я тебе п-подушку из багажника д-достану, хочешь?

– Не надо подушку, – отказалась Катерина. – И так спасибо тебе, что меня отвез и привез. Я не сплю, я о тебе думаю.

Василий польщенно ухмыльнулся, в темноте сверкнули коронки на зубах – и, не искушенный в искусстве флирта, даже не задал положенный вопрос: а что именно она про него думает?

Боже мой, вздохнула про себя Катерина, а вслух сказала:

– Я вот все думаю – где ты столько свободного времени берешь, чтобы на свидания бегать? Ты ведь у меня уже адресов десять взял. Не считая тех, что тебе пишут. Ты сам два раза объявление подавал, так? Ведь это же надо здоровье иметь и досуг.

– Чего иметь? – не понял Василий.

– Досуг. Свободное от работы время, – стараясь сохранить серьезность, пояснила Катерина.

– А… Так я же работаю – сутки через двое, – деловито пояснил Василий. – П-полдня отсыпаюсь, а полдня м-мои и еще н-назавтра день. Успеваю.

– А поесть приготовить? Телевизор посмотреть? Вообще по хозяйству? – не отставала Катерина. – Ты не устал еще?

– Нет, как можно? – по-прежнему серьезно ответил Василий. – На людей времени жалеть нельзя. На женщин в особенности. Они такие…

– Какие? – вытаращила глаза Катерина, не ожидавшая от Василия столь глубокой сентенции.

– Х-хорошие. Несчастливые все. Одинокие. Д-добрые. Чистенькие такие. Понимаешь? Для них н-ничего не жаль. А они ничего и не п-просят. Сами все отдадут, был бы м-мужик хороший. А где его взять? – опечалился Василий и подвел итог. – Мужик н-нынче измельчал.

– Один ты остался, я понимаю, – серьезно поддержала Катерина. – Но ведь знаешь, как говорят – всех не обогреешь.

– Я с-стараюсь. Мне их в-всех жалко.

– То есть ты жениться уже не хочешь? – уточнила Катерина. – Так и будешь по бабам ходить, раз одна другой лучше?

– Да я, если честно, уже и с-сам не рад, – пожаловался Василий. – К-каждый раз думаю: все, вот эта – с-самая лучшая, лучше всех. А потом как-то так п-получается… Вот и Галина мне сегодня п-понравилась. Не знаю прямо. И жениться, конечно, хочется…