Весенний марафон - [56]

– Тьфу, чепуха какая, – с досадой отмахнулась Светка. – А он что?

– Ничего. Спросил, замужем я или нет.

– А ты что?

Катерина вопрос подруги предпочла не услышать, потому что очень вовремя щелкнул, выключаясь, чайник, и она принялась увлеченно окунать в кипяток два пакетика на веревочке. Не объяснять же Светке, что она немедленно ляпнула, что да, замужем (а как иначе, не может же такая женщина пропадать невостребованной, а он, Ивашов, – просто так, эксперимент, маркетинговое исследование рынка брачных объявлений журналисткой Титовой). И тут же поняла, что попала в положение еще более идиотское: замужем, а объявления подает, принца ищет с конем и замком, знакомится на полном серьезе, в постель ее потащат – будет не сильно отпираться. Конкретная такая Золушка. Поэтому принялась объяснять, что с мужем как раз на днях развелась, конечно же, по собственной инициативе. Легче не стало, потому что Ивашов заинтересованно спросил – почему.

– Не знаю… – задумчиво сказала Катерина. – Он нормальный мужик. Среднестатистический. Геологом работает. А я перфекционистка, мне надо, чтоб у меня было все самое лучшее.

Она от души жалела, что ввязалась в этот разговор, поэтому решила хотя бы закончить его с пользой для себя и спросила:

– А ты?

– Жена в Лондоне. Дети там учатся. Сюда только на каникулы приезжают. – Ответ был коротким, не чета пространной Катерининой болтовне, и прозвучал без интонаций, позволяющих сделать дополнительные выводы о собеседнике.

Ей опять стало неловко, потому что, разговаривая с малознакомым мужчиной, совершено неприлично «раздеваться» в одностороннем порядке – а Катерина чувствовала себя именно так, – при том, что Ивашов, фигурально выражаясь, даже пиджак не снял, только пуговицу расстегнул…

– Кать, ну чего ты возишься, оставь ты эти пакетики в покое, – окликнула ее Светка, возвращая из гостиной с камином на кухню с дешевеньким гарнитуром из ДСП. – Ты что сказала-то – замужем или нет, я не поняла?

– Да я так… неопределенно, – соврала Катерина. – Потом еще поговорили, все перебрали, и природу, и погоду, потом я из вежливости говорю, что мне пора, а он говорит, что меня Игорь отвезет, вот и все дела.

Это была чистая правда, потому что Катерина не знала, как выйти из неприятной ситуации, а Ивашов ей не помогал, поэтому она постаралась побыстрее закончить вечер, который перестал быть томным.

– Вот блин… – расстроилась Светка. – Тебе тоже какой-то урод попался. Все не по-людски как-то. Наверное, и правда через газету только ненормальные мужики знакомятся. А иначе зачем им? У моего Женьки и то полно баб всегда всяких, а уж у таких, как мы с тобой нашли, и вовсе – выбирай любую, а они на нас с тобой запали, да? Что-то тут не так. Или мы как-то не так все делаем…

Подруги помолчали. Потом Светку осенило:

– Слушай, а давай к психологу сходим! У меня есть знакомый. Может, он нам объяснит. Если не как психолог, то как мужик.

– Нет уж, – отказалась Катерина. – Психологи за деньги дают тебе те советы, которые я сама всем даю бесплатно. Ни одного умней себя не встречала. Болтовня одна. Давай так: этот твой Георгиевич тебя в гости пригласил? На когда?

– На послезавтра.

– Вот сходишь, посмотрим, что и как, тогда и будем думать. А пока у нас мало фактов для обобщения, – подытожила Катерина. – В конце концов, может, они просто приличные воспитанные джентльмены. И не кидаются на женщину только потому, что заплатили за нее в ресторане, у них эти деньги не последние. Другой уровень, понимаешь? Не то что твой Бабин. Он, наверное, икает там дома, мы его который раз вспоминаем.

Светка кивнула, соглашаясь, но в глазах ее явно читалось сомнение. К чему оно относилось – то ли к предполагаемому иканию не раз всуе помянутого супруга, то ли к наличию красивых, состоятельных и при этом сексуально не озабоченных мужчин, – Катерина предпочла не выяснять.

Катерина сидела в своем кабинете и задумчиво следила за пролетающими мимо окна каплями. Если бы ей сегодня на утренней планерке Иван Устинович не вручил коробку конфет и осыпающуюся крупными желтыми шариками ветку мимозы, она бы, наверное, так и не сообразила, что завтра – Восьмое марта. День международной солидарности женщин, придуманный не то Кларой Цеткин, не то Розой Люксембург (муж бы точно сказал – подумалось некстати, он всегда знал ответы на всякие чепуховые вопросы, как в «Что, где, когда?»), Катерина давно и определенно ненавидела. С утра все население послушно разделялось по половому признаку на «М» и «Ж», вторая половина (прекрасная), потупив глазки, ревниво ждала знаков внимания, а первая (сильная) сбивалась с ног, возами закупая жухлые цветы и всевозможную мелкую сувенирную дрянь, пригодную для дарения. При этом количество женщин в любой организации (от группы детского сада до редакции) всегда значительно превышало количество мужчин, поэтому мужчины кряхтели под тяжестью финансового бремени и изнывали от умственных усилий, сочиняя небанальные поздравления. Катерина, которая всегда предпочитала быть единственной и неповторимой, от коллективных празднований всегда по мере возможности уклонялась, а праздник старалась не замечать.