Весенний детектив 2008 - [10]

Дубровская изумилась:

— Странно, а я считала, что возвращение «Тигрового глаза» стало для него большой радостью.

— При чем тут «Тигровый глаз»? — в свою очередь удивился собеседник. — Все дело в дочери. Елена оставила его ради театра. Говорят, что она теперь где-то в Европе.

«Легенда о раскаявшемся грешнике? — усмехнулась про себя Елизавета. — Ну, что же! И это возможно…»

Это случилось позже, летом, на небольшом пароходике, совершавшем ночные прогулки по Темзе. Елизавета забежала на минутку в дамскую комнату поправить макияж. Конечно, она была занята только своим отражением в зеркале, поэтому не замечала ничего вокруг. Мимо нее прошелестели оборки вечернего платья, и Лиза отчетливо уловила в воздухе знакомый пронзительно-терпкий аромат женских духов. Она обернулась, повинуясь безотчетному порыву, но увидела лишь краешек длинной юбки, скользнувшей за дверь.

Разумеется, это было смешно так реагировать на запах восточных пряностей, ставший основой для многих духов. Ведь ими могли пользоваться тысячи женщин по всему миру. Но в памяти Елизаветы были живы воспоминания о талом весеннем снеге и воздухе, звенящем неумолчной мартовской капелью, а также об алой цыганской юбке с зеленой нашивкой по краю. В общем, возвращаясь на свое место в ярко освещенный плавучий ресторан, Дубровская пребывала во власти томительного ожидания чего-то необыкновенного.

Компания ее встретила шутками, и через несколько минут Елизавета обязательно бы растворилась в царящей повсюду атмосфере веселья, если бы не случайный взгляд, брошенный ею на соседний столик. Сидящая там пара меньше всего желала быть в центре внимания. Этим двоим вполне хватало общества друг друга. Они сидели, держась за руки, словно отгороженные от всего мира непроницаемой стеной. Лицо женщины показалось Лизе странно знакомым. Девушка долго перебирала в памяти обстоятельства, при которых она могла видеть эти голубые глаза, брови вразлет и стройную фигуру. Мужчина сидел к Лизе спиной, и Дубровской хорошо были видны его налитые плечи и мощный затылок. Странно, но Дубровская не могла отвести взгляд от этой пары, снова и снова экзаменуя собственную память.

Должно быть, мужчина чувствовал спиной чье-то пристальное внимание. Он на мгновение оглянулся и, встретившись глазами с Елизаветой, поспешил повернуться к своей спутнице. Но этого было достаточно для того, чтобы бедная Дубровская, презрев все правила приличия, издала удивленный возглас. Конечно, она узнала в этом щеголеватом мужчине бывшего телохранителя ювелира Липмана. Он не особо изменился, разве что выглядел свежее и раскованнее, чем когда-то, на скамье подсудимых. Но это, в конце концов, было неудивительно.

Конечно, не внешние метаморфозы с бывшим подзащитным вызвали столь неоднозначную реакцию Дубровской. Она бы изумилась меньше, если бы у телохранителя Липмана появилась волчья пасть, а лицо обросло бы звериной шерстью. Но спутницей молодого человека была… Елена. Да-да, дочка известного ювелира сидела напротив человека, некогда обвиняемого в краже драгоценностей у ее отца!

Скорее всего, парочка уже успела оценить ситуацию. Мужчина встал с места и, улыбнувшись, сделал жест рукой, приглашая Лизу за их столик. Дубровская, осилив несколько шагов, с облегчением опустилась в кресло. Ноги казались ей ватными. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Наконец Елена нарушила молчание:

— Значит, встретились. Правду говорят, мир очень тесен.

От ее напыщенности и светского снобизма не осталось и следа. Ее улыбка казалась доброжелательной, а глаза завораживали.

— Это?.. — Лиза сделала неопределенный жест, описав дугу возле своего лица. Должно быть, в такой странной манере она выражала свое удивление невесть откуда взявшейся эффектной внешностью вчерашней дурнушки.

— Это макияж, — усмехнулась Елена. — Природа не наградила меня блестящей наружностью, но, как оказалось, и у этого обстоятельства есть свои положительные стороны. Линзы для глаз и немного косметики делают чудеса, а если учесть мою страсть к перевоплощению…

— Так, значит, цыганка — это вы, — молвила Дубровская уже без удивления. Казалось, что она уже давно знала это.

— Да, это я. К чему теперь отпираться?

— Значит, вы вдвоем и организовали похищение драгоценностей? — выдохнула Лиза.

— Это не было похищение, — хладнокровно заявила дочь ювелира. — Я взяла лишь то, что принадлежало мне по праву, — драгоценности отца, являющиеся моим приданым. Как вы наверняка знаете, я вернула ему «Тигровый глаз». Считайте, что во мне проснулось сострадание… Конечно, я не вышла замуж за банкира Савицкого и нарушила тем самым планы отца, но тут уж ничего не поделаешь. Я только хотела быть счастливой.

— И вы счастливы?

Должно быть, в голосе Лизы прозвучало сомнение, потому что женщина ответила ей с неожиданным вызовом:

— Да, я счастлива. Надеюсь, мой отец недолго будет безутешным, бесценный «Тигровый глаз» при нем, а на роль моей мачехи претендует сейчас… кто бы вы думали? Машенька!

— Странно все это, — задумчиво проговорила Лиза, ошеломленная безудержным потоком новостей. — Но, как бы то ни было, я никому не сообщу о нашей встрече. И дело, пожалуй, не в адвокатской тайне…