Весенние зори - [12]
Максим смотрел не на глухаря, а в румяное и свежее лицо девушки. Он позабыл обо всем, чем только что было полно его сердце, не видал, как светлели сосны и за ними трепетала золотая заря.
Укладывая птицу в сетку, Маруся говорила:
— Меня и раньше отец на охоту брал и в Пореченский бор водил. — И неожиданно предложила: — Хочешь, вместе ходить будем?
— Обязательно будем! — улыбнулся Максим и, словно очнувшись, протянул девушке руку: — Ну, здравствуй!
— Спохватился! — засмеялась Маруся. — Наговорились вдосталь, а потом — здравствуй! Ты бы еще под вечер сказал. — И вдруг лицо ее строго нахмурилось, и она погрозила Яснецову пальцем.
Чуть слышно донеслись из леса знакомые звуки.
— Иди, — шепнула девушка, — твой глухарь поет. Теперь я тебе мешать не буду.
— С охоты вместе пойдем? — тихо и быстро спросил Яснецов.
— Вместе. Я подожду тебя здесь.
Максим насторожился, пригнулся и, сделав три больших и быстрых шага, остановился. Потом опять рванулся вперед, туда, где страстно звучала волнующая песня глухаря.
НА РОДИНЕ СИЛЫЧА
Вечером в избе горела маленькая керосиновая лампочка, освещая желтым светом стол, две лавки по стенам, две деревянные самодельные кровати. Топилась печка, варилась в котелке картошка, кипел на столе помятый самовар. И, право, уютно было в этой избушке, похожей на сказочное жилище. А за ее стенами разыгралась метель, ветер бил в дребезжащие стекла окон, завывал в трубе, дул в пазы между бревнами.
Мне казалось, что попал я на край света, в какую-то неведомую страну, где ожидают меня чудесные приключения. А Силыч, в охотничьих сапогах, в русской рубахе, в старом, потрепанном пиджаке, сидел на лавке у окна, пил чай, разбирал охотничьи припасы. Так неторопливо-хозяйственны были его движения, так домовито расположился он в этой хижине — будто век жил в ней. Радостно блестя глазами, улыбаясь детски простодушно, он говорил:
— Ну, Саша, и поохотимся мы!.. Узнаешь ты мою родину!
Перед сном я вышел из избушки. Ветер бросил мне в лицо охапку мелкого рассыпчатого снега, зашипел под застрехой, упруго толкнул в грудь и умчался в седую крутящуюся мглу. Во мгле нельзя было различить, где земля, где небо, все смешалось, перепуталось в облаках снега. Ветер буйно играл ими, швырял вверх, рассыпал понизу, ветер выл, стонал, бесновался…
В эту ночь снились мне чудесные острова, поросшие тропическими лесами, золотисто-желтые отмели, пенное кружево прибоя; снилась буря в океане, корабль, низвергавшийся в пучину вод и взлетавший на гребни разъяренных волн. Я слышал могучий и гневный рев океана и, просыпаясь, приподнимал с подушки голову: где я нахожусь и что со мной происходит? Белесыми прямоугольниками тускло обозначались в темноте два окна, избушка сотрясалась от ветра. Снова забывался в чуткой дреме, и снова действительность тонула в узорах сна.
Разбудил меня свет. Я выглянул из-под одеяла. На столе горит лампочка. На лавке сидит Силыч, неторопливо пересматривает патроны и укладывает их в патронташ, потом кладет в сумку чучела тетеревов, кусок хлеба и закуривает. Он задумчиво смотрит на огонек лампочки, слушает вой ветра и жалобное дребезжание стекол в окнах. Изредка посматривает на кровать, где я лежу, закрывшись с головой одеялом. За ночь избушка охолодела, не хочется вылезать из теплой постели. Я прикидываюсь спящим, а сам осторожно наблюдаю за своим другом. По-видимому, он решил не будить меня. Он и сам знает, что в такую погоду охота будет неудачна, но охотничья страсть его так велика, что он нетерпеливо посматривает на карманные часы, на темные окна, потом решительно встает, одевается, закидывает за спину ружье, сумку, гасит лампочку и выходит из хижины.
Я мысленно представляю себе, как он, согнувшись, идет встречь ветру в темноте по бездорожью. Горячее сердце охотника! Оно гонит Силыча на озеро, по которому ходят тяжелые, темные волны, гонит на опушку оснеженного леса, на окраину болота. Там несколько часов будет сидеть он и терпеливо ждать дичь. И, конечно, не дождется! Но он — человек, влюбленный в землю. Это ненастное предутро, вой ветра, снежные космы метели так же дороги и милы ему, как теплые солнечные дни, как радостные весенние зори…
