Веселый прогульщик - [10]

Но что это?! Теперь уже все не так, как вчера… Оля бежит! Глаза ее расширены от ужаса, волосы растрепаны, руки крепко стиснули у груди лохматого любимца — пекинеса. А сзади мужик-охранник отбивается сразу от двоих незнакомцев в масках. Вот он упал, сраженный мощным ударом ноги в голову. Упал и больше не поднялся. Оба злоумышленника бросились вслед за Олей.

До Феди никому не было дела. Оля, будто не видя ничего, пролетела мимо и, не разбирая дороги, ринулась вниз по крутому склону оврага. Она поскользнулась! Упала! И собачка с визгом покатилась в сторону и вниз, опережая хозяйку.

А те двое уже подбегали, шумно дыша и раскидывая в стороны ребристыми подошвами военных ботинок весеннюю грязь и листву.

— Оля, беги! — выкрикнул Федя и бросился первому под ноги. С грязным ругательством тот растянулся во весь рост. Но второй, перескочив через лежащего Федю и своего напарника, уже бежал, не сбавляя хода, по склону.

Оля еще ползала на четвереньках внизу, пытаясь поймать своего четвероногого друга.

— Беги, дура! Беги! — отчаянно закричал Федя, вскочил, подхватил огромную тяжелую дубину, валявшуюся у самой тропы, и с размаху треснул этим оружием преследователя по макушке. Очень удачно получилось, потому что негодяй стоял уже наполовину в овраге, и голова его находилась ниже уровня Фединых плеч. Дубина с хрустом переломилась. Мужик застонал, схватился обеими руками за голову, будто удерживая половинки черепа, чтобы они не распались ему на плечи, крутанулся на месте и рухнул вниз без сознания.

В тот же миг, получив страшный удар, Федя отлетел в сторону. Это поднялся на ноги тот, которого Федя уложил первым.

— Убью, сопляк, — кратко пообещал он мальчику и помчался к оврагу с намерением продолжить погоню.

Из последних сил, захлебываясь кровью из разбитой губы и прикушенного языка, Федя сделал бросок и вцепился врагу в ногу чуть выше щиколотки. Краем глаза он успел заметить, что Олин охранник очнулся и, приподнявшись на локте, вытащил из нагрудной кобуры пистолет. — Стреляйте! — закричал Федя…

— Ты чё, дурак, совсем ничего не видишь и не слышишь? — С диким тормозным визгом в метре от Феди стали как вкопанные «Жигули». Из кабины выскочил водитель, — Ты чё, козел, ослеп и оглох, что ли?! — Разгневанный шофер продолжил свою тираду в совсем уж непечатных выражениях. — Если у тебя крыша поехала, дома с мамой сидеть надо! Я из-за тебя, дурака, садиться в тюрьму не желаю!

— Извините, — робко пробормотал Федя, чувствуя, как краска заливает ему лицо. Хорошо еще, что уже темно, никто этого не увидит.

— Извини-и-те, — передразнил шофер, — По сторонам смотреть надо, когда дорогу переходишь, олух царя небесного! Скажи спасибо, что я по весне резину наварил. Лежал бы тысейчас тут…

С этими словами шофер зло хлопнул дверцей, выровнял машину на шоссе и уехал.

«Как я только не заметил, что уже перехожу улицу? — клял себя Федя. — Нельзя быть таким разиней».

Отец не ругался. Мама тоже, только намекнула, что в следующий раз в записке надо указать еще и номер телефона, по которому Федю можно найти. Но вид у обоих родителей был довольно встревоженный.

— Уроки-то сделал? — поинтересовался отец.

— Сейчас сделаю. Мало задали, — как можно беззаботнее соврал Федя.

— Понятно, — вздохнул отец, — Иди сначала поужинай, мать уже два раза подогревала.

Стараясь загладить провинность, Федя проглотил ужин в одну минуту и сразу отправился в свою комнату готовить домашнее задание. Устные он, конечно, не учил, для этого перемены есть, а у него память феноменальная, достаточно прочесть только один раз — и готово. Папа называл это Федино свойство «детской гениальностью». Математику Федя отщелкал в два счета. И с упражнением по русскому быстро справился, как уж там получилось — пусть учительница разбирается.

— Что, уже все? — удивился отец, когда Федя объявился в родительской комнате минут через сорок после того, как сел за уроки.

Федя кивнул.

— Ну, смотри, — только и заметил отец.

— Пап. — Федя пристроился рядом с ним на диване, с которого тот смотрел какие-то новости по телевизору.

— Ну?

— Пап, а у нас есть «Братья Карамазовы»? Отец удивленно обернулся и глянул на сына поверх очков.

— Есть, только тебе еще рановато будет. Испортишь себе представление о книге. Вы что, теперь это в школе проходите?

— Да нет, в программе у нас «Братьев Карамазовых» нет. Просто мне о них так интересно Артем рассказывал.

— Это твой новый приятель, к которому ты в гости ходил? — Отец явно заинтересовался, и голос у него потеплел: Федя знал, как затронуть в душе отца самые чувствительные струны.

— Ну да. Дай мне эту книжку, я тоже хочу почитать.

— Это не «книжка», а великолепный роман, очень серьезная вещь, в которой великий русский писатель собрал основную философскую суть всего своего обширного творчества.

Федин отец работал редактором в литературном журнале и относился к литературе чрезвычайно трепетно.

— Ну и дай мне его, — гнул свое Федя, — я сразу же познакомлюсь со всем творчеством Достоевского.

Однако отец стоял на своем и долго не хотел выдавать Феде «Братьев Карамазовых», уверяя, что прежде чем с этой книгой знакомиться, надо сначала другие прочесть: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бедные люди», «Бесы» и еще какие-то. Отец так и сыпал названиями.