Веселый господин Роберт - [28]

Вслед за маленьким сыном надзирателя в сад стали приходить и другие дети. О принцессе было столько разговоров, многие хотели ее увидеть и сказать ей, как им жаль, что она пленница.

Среди них был сын хранителя нарядов королевы и маленькая Сюзанна, дочь еще одного надзирателя. Они вбегали в сад и останавливались перед принцессой, у которой всегда находились для них улыбки и слова приветствия. Но маленький Уилл был ее любимцем.

Многие важные персоны старались продемонстрировать принцессе доброе к ней отношение. Было бы безумием, сказал лейтенант Тауэра Бриджес, унижать больше необходимого леди, занимающую такое высокое положение. Ведь один поворот колеса Фортуны, и она будет королевой. Он был человеком мягким, и мольбы Елизаветы вызывали у него сострадание. Бриджес поклялся себе проявлять к плененной принцессе столько почтения, сколько только возможно в условиях тюрьмы.

Поэтому довольно скоро ей разрешили ходить по территории Тауэра везде, где она пожелает. Таким образом Елизавета увидела Роберта.

Она знала, что он находится в нижней камере башни Бошамп и что, если она пройдет мимо, он сможет увидеть ее через решетки окна. В тот первый день обретенной свободы Елизавета подавила свое нетерпение, но на второй нарядилась самым тщательным образом и вместе со своими прислужникам и охраной, держащейся неподалеку, двинулась, словно бы бесцельно, в направлении башни Бошамп. А приблизившись к ней, велела слугам:

– Подождите меня здесь. Я хочу немного побыть одна.

Сочувствующие стражники разрешили ей идти одной, но попросили не удаляться из поля их зрения, иначе им придется последовать за ней.

Елизавета остановилась возле башни Бошамп и прошептала:

– Роберт, Роберт Дадли! Вы здесь?

Он стоял у окна, глядя на нее через решетки.

– Моя… принцесса! – пробормотал узник. Он был бледен от долгого заключения, но эта бледность, казалось, только усилила красоту его несравненных черт; плоть опала, подчеркнув четкие контуры лица. «Как же он красив!» – подумала принцесса и прошептала:

– Я не могу тут задерживаться долго. Моя стража следит за мной. Будьте осторожны.

– Вы пришли… повидаться со мной? Я буду это помнить до самой смерти.

– Роберт… что они сделают с нами?

– Время покажет.

– Вам все равно?

– Жизнь должна когда-то закончиться, милая принцесса. Я восстал против своей судьбы. Но, поскольку я узник и вы узница, как-нибудь расскажу вам о том, что у меня на сердце.

– Вы слишком смелы, – проговорила она с притворной суровостью.

– Быть может, хорошо, что нас разделяют тюремные стены, потому что, если бы их не было, мне, завороженному вашей красотой, было бы трудно сдержать порыв, который мог бы вам показаться дерзким.

Елизавета притворилась, будто рассматривает апрельское небо, и ее глаза, казалось, впитали всю его голубизну. С отдаленных лугов доносился крик кукушки. Весна была в воздухе и в ее сердце. Она не могла думать о смерти в такую минуту. Они оба так молоды! И пусть сейчас она пленница, все равно это один из счастливейших моментов ее жизни. И тогда Елизавета дала обет, что никогда не забудет мужчину, который дал ей возможность почувствовать себя такой счастливой в этой мрачной тюрьме.

– Я сделаю еще несколько шагов вперед и поверну обратно, – прошептала она. – Я вижу, они следят за мной.

– Если завтра меня отправят на эшафот, я не стану жаловаться. Я узник, приговоренный к смерти, и все же радуюсь… потому что мимо меня прошла принцесса.

Боже, как он красив! Какие у него настойчивые глаза! Елизавета знала, что его называют неотразимым. И все же, поскольку она принцесса, ее королевское достоинство позволит ей устоять. Только какая необходимость об этом думать? Они разделены неразрушимыми преградами: ее королевским происхождением, тюремными стенами, его браком с деревенской девчонкой. Нет, ей не мешали эти преграды – они ей даже нравились. Она представляла себя самой желанной женщиной в Англии – молодой, прекрасной, но недоступной. Елизавета хотела быть такой.

Она еще раз медленно прошла мимо его окна и прошептала:

– Я опечалилась, услышав о вашем аресте. Я помню вас и знаю, по каким причинам вы здесь.

В письмах Роберт не упоминал о политике, он писал только о любви и преданности.

– Я сын моего отца, – сказал Роберт. – У меня не было другого выбора, как только сражаться за его дело. Я был молод… неопытен, весь во власти отца.

– А в чьей власти вы окажетесь теперь?

– Принцессы Елизаветы. Она вольна приказывать мне, моему телу и душе.

Елизавета пришла в восторг, но настороженно спросила:

– Ваша присяга на верность леди Джейн Грей закончилась тогда, когда ее отправили на эшафот?

– Я могу только повторить, что служил моему отцу.

– Роберт, вы глупец. И я тоже, коли нахожусь здесь.

– Но… вы еще будете здесь прогуливаться? Принцесса остановилась, сделав вид, будто снимает с туфельки травинку.

– Должна ли я менять мой путь, чтобы слушать вас?

– Если вы милосердны, то да.

– Милосердна? – Она огляделась вокруг. Те, кто следил за ней, начали что-то подозревать. Елизавета не смела дольше задерживаться, но обнаружила, что ей трудно уйти. Подобный флирт был для нее игрой, которая ей нравилась больше всего. – Как я, бедная узница, могу быть милосердной?