Весь свет - [50]

— Правда, я так подумала! Дон, откуда вы все знаете, вас же там не было?

— Утром сеньора вышла на кухню, и ты увидела, что ее хорошенькое личико отменно разукрашено. «Это ты ему рассказала, кампа проклятая!!» — завизжала она и бросилась на тебя. Первое, что пришло тебе в голову: «Где-то был топорик для мяса...» Но он не понадобился, сеньора была такая слабенькая. Ты заперла дверь, повалила хозяйку на свою постель и долго била ее... Ты отводила душу. Старика не было дома, и никто не мог отнять у тебя этой радости. Мы, соседи, услышали, как она зовет на помощь, ворвались в дом и, конечно, вырвали у тебя бедняжку. И тут убедились, что она кричала больше от страха, чем от боли.

Вот тогда-то мы и познакомились с тобой. Я ведь тебя приметил еще в день приезда и всегда смотрел на тебя с любопытством...

— Потому что у меня голова как тыква, и синие полосы на лице, и кривые ноги?

— Ну да, я не скрываю, что интересовался тобой, потому что ты кампа, кампа в чистом виде, мне это как раз очень важно... А в тот день я дал тебе успокаивающего и остался на кухне, чтобы потолковать с тобой. Ты помнишь? Остальные тут же пошли трезвонить по всему городку, какая ты зверюга, как ты чуть было не убила еще одну свою хозяйку. В том, что ты убила первую, никто не сомневался...

— Да, я помню, но вы так много спрашивали, а мне еще надо было стряпать...

— Я видел, как ловко ты готовишь тушеное мясо с тыквой, как умеешь сварить гуся в самый раз, перетереть с золой зерна ржи или кукурузы для моте[10], присолить свинину на ветчину... Вот тогда мне и пришло в голову взять тебя к себе.

— Спасибо, сеньор, за все. Спасибо, что вы защитили меня от полицейских, но вы же знаете, я от вас все равно уйду...

— Еще бы! Ты ведь собираешься поехать в Лиму и выучиться там на секретаршу, а может быть, станешь продавщицей в магазине?

— Не надо смеяться надо мной, дон, не надо меня дразнить.

— А ты не прикидывайся дурочкой. Почему ты не убежала сразу же после драки с хозяйкой? Другая на твоем месте испугалась бы, что старик упрячет ее в тюрьму. По крайней мере, мы, соседи, были в этом уверены. Это было бы в порядке вещей. Почему же ты вернулась?

Я смеюсь, прикрывая ладонью свой беззубый рот, и стараюсь не смотреть в его сторону. Кто из нас прикидывается?

— А я тебе скажу почему. Старик тебя не выдал, потому что боялся, что ты расскажешь, как умерла старуха, а в глубине души он был рад, что ты всыпала как следует его второй женушке. Вот почему все сошло тебе с рук. Старик даже нанял еще одну служанку — кухарку, а тебе осталось только стирать белье да петь песенки. У тебя появилось свободное время. Из моего окна я видел, как ты расхаживаешь по двору павой, как вычесываешься, расчесываешься, причесываешься — словом, живешь в свое удовольствие. А помнишь, как ты перепугала насмерть сеньору Баланьос?

Я хохочу во все горло.

— Сам я, правда, этого не видел, — говорит он, — но могу себе представить. Ты и твоя подруга, тоже кампа, служанка сеньоры Баланьос, стирали хозяйское белье и распевали, очень довольные собой. Вдруг появилась эта старая ведьма, эта кость для собак, сеньора Баланьос, и взялась пилить твою подружку за то, что та долго возится с бельем, за то, что скисло вчерашнее молоко, за то, что та съела две лепешки вместо одной... Она не давала девчонке вымолвить ни слова, да у той и язык присох к горлу, она только лицо руками закрывала, ожидая побоев. «Ага, дрожишь? Значит, совесть у тебя не чиста! Отвечай, я тебе говорю!» Бедняга со страху и понять не могла, в чем ее обвиняют, только плотнее прикрывала лицо ладонями. «Ну что ты съежилась? Чтобы люди подумали, будто я тебя бью?» И хозяйка схватила ее за косы. «Если вы тронете хоть волосок на ее голове, я вас убью, — спокойно сказала ты. — Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову! — И стала утешать испуганную девушку: — Не бойся, если с тобой что-нибудь случится, кампа Хуана отомстит за тебя!» У сеньоры Баланьос глаза на лоб полезли. «А ты кто такая, чтобы защищать ее? Кампа дикая! Не зря говорят, что ты убиваешь своих хозяек! Кампа! Кампа!» Но эти слова она выкрикивала, уже перекатившись кубарем через ограду и удирая по улице. А ты бежала за ней.

Вот была потеха: я бегу, сжав кулаки, за старухой, а за мной бегут полицейские, а за ними — мой будущий хозяин...

— Да, мы в тот день побегали. А потом решили, что на этом все и кончилось, помнишь, Хуана? Но впереди еще была ночь. Я думал, что весь квартал уже спит мертвым сном, когда услышал у вас за стеной какие-то странные удары и крики твоей хозяйки. Странно, что и ты тоже кричала, я всегда считал, что ты терпеливее к боли, чем любой мужчина. Я оделся и выскочил на улицу, не стал стучаться в дверь, пробрался в дом как вор, через пристройку для скота, в кухне тебя не было, в передней тоже, вбежал в хозяйскую спальню, и тут наконец увидел тебя. Ты стояла, закрыв руками глаза, а твоя молодая и красивая хозяйка топориком для мяса била по старику, лежавшему на кровати. Он, видно, давно уже отдал богу душу, а она все рубила, рубила... Тут и я закричал. Она оглянулась и протянула топор тебе. «Ударь его! Я тебе заплачу! Убей его, я прошу тебя!»