Весь мир: Записки велосипедиста - [48]
Соль продолжает рассуждать о том, как ограничена на Филиппинах классовая мобильность. О том, что каждый, кто прибыл из провинциального городка, автоматически считается неполноценным, даже если его семья считалась «уважаемой» в этом городке (с Имельдой было точно так же). Соль вторит другим, намекая, что «подняться» по социальной лестнице практически невозможно, тем более что класс часто выдает акцент. Но даже если акцента нет, сразу последует вопрос: «Где ты родился?» — и игра окончена. Отражение британского подхода, когда региональный акцент заметно сокращает шансы человека на успех в некоторых областях.
В итоге я уяснил себе (несмотря на постоянные протесты Соль и ее гневный отпор заявлениям, которых никто не произносил вслух), что ситуация на Филиппинах далеко не столь односложна, как хотелось бы ее видеть мне и другим придерживающимся левым взглядам жителям Запада. Режим Маркоса, насквозь коррумпированный с самого начала, был не хуже множества других. А поначалу, может, и лучше. Что выделяло правящую чету из общего списка, так это то, что они действительно строили больницы, дороги, мосты, культурные центры и художественные училища, одновременно выполняя план развития здравоохранения и другие программы, обещанные в ходе кампаний. Из открытых в те годы художественных училищ вышли многие деятели искусства — друзья людей, собравшихся в этой комнате. Всякий раз при приближении выборов подобные программы предлагали и другие политики, но Маркосы действительно держали слово. Таким образом, Фердинанд и Имельда на самом деле пользовались любовью многих филиппинцев — в начале своего правления, во всяком случае, — и, если верить некоторым экспертам, их по-прежнему боготворили в провинциях, даже во время изгнания — события, которое многих сельских жителей по-настоящему озадачило. Было время (в 60-е годы), когда правящая чета выстраивала свой имидж по прототипу семьи Кеннеди: позировала для семейных снимков во дворце Малаканьянг в сшитых лучшими портными версиях народных костюмов, стараясь выглядеть молодо и жизнерадостно. Кеннеди обожали в Штатах, Маркосов полюбили здесь. И не только жители страны, но и зарубежные корреспонденты. О Маркосах писали в «Тайм», в «Лайф» и множестве других изданий по всему миру: они были очень фотогеничной парой. Все поголовно купились на эту фантазию, точно так же как в США газеты поддержали миф Кеннеди, созданный приблизительно в те же годы.
Ted Spiegel/National Geographic/Getty Images
Конечно, начиная с перевыборов 1969 года и с момента введения военного положения в 1972 году, чашки весов начали клониться в другую сторону, и бюрократия, цензура, нарушения прав личности, убийства, коррупция и ложь наконец перевесили любовь и добрые дела. Вот уж точно «здесь лежит любовь»: ее то ли заровняли бульдозерами, то ли положили на хранение в швейцарский банк. Сначала, когда власть чем-то подкреплялась сразу после полной победы на выборах или введения военного положения, искушение воспользоваться этой вновь обретенной силой, должно быть, казалось непреодолимым. В той или иной мере это свойственно всем политикам. Им уже не придется играть в эти неприятные, неубедительные, требующие столько времени и сил политические игры. Кто-то скажет, что власть, которой смело распоряжаются, повышает эффективность усилий. Но, как мне показалось, довольно скоро необходимость цепляться за власть, удерживать ее снова и снова стала для них важнее всего прочего — как это обычно и происходит. В итоге жизнь во дворце окончательно превратилась в тесный клубок интриг, злых козней, страха и ударов исподтишка.
Гибкость
В одной из прочитанных мною книг говорилось, что на Филиппинах политические деятели рассматривают политику не как средство «продвинуть» идеологические цели своей партии или себя лично, а просто как средство захвата и удержания власти. Иногда политик может перейти в другую партию, с иной идеологией, если ему покажется, что шансов победить в качестве кандидата от конкурирующей партии у него будет больше. В начале своей карьеры Маркос сделал подобный ход, причем вполне успешно. Мы в Соединенных Штатах можем считать политические партии идеологической платформой для «проведения в жизнь» более-менее устойчивых намерений, а здесь они больше напоминают временные альянсы, меняющие позиции по собственному усмотрению. Конечно же, я начинаю задаваться вопросом, нет ли в мире и других мест, где положение вещей примерно такое же, хотя в большинстве других стран политики хотя бы стараются поддерживать видимость идеологической последовательности. Это могло бы объяснить, почему здесь люди, которых я считал заклятыми политическими противниками, способны преспокойно выпивать вместе.
Нация караоке
Прослушав лекцию Соль, мы откололись от всех прочих и небольшой группой отправились перекусить в один из двух принадлежащих Джоэлю ресторанов, специализирующихся на блюдах из курицы. Подъехав к заведению, мы поспешили рассесться вокруг складного деревянного столика, стоящего на улице. Ресторанчик был когда-то крошечным прилавком с шатром-кухней и несколькими столиками, но теперь набрал популярность: курица, печенка на палочках и рис с чесноком действительно очень вкусны. Поесть можно и внутри, но и это помещение скорее напоминает дворик под крышей, чем обеденный зал. Жаровни стоят вдоль дороги. Думаю, поскольку Джоэль считается известным актером, я ожидал увидеть более «пафосный» ресторан, но тут и вкусно готовят, и атмосфера легка и приятна. Здесь обедают пестрые типажи всех рас и возрастов, они подсаживаются к разным столикам и непринужденно болтают над своими напитками и тарелками. Меню включает в себя практически все, что видит посетитель: все кушанья готовятся прямо перед тобой. Если тут и можно заказать какие-то дополнительные блюда, узнать об их существовании я бы не мог.
