Весь Кларк. Песни далекой Земли - [179]

— Хорошо это или плохо, но все мы повязаны. Кали, «Голиаф» — и Земля.

Часть VII

41 КОМАНДНОЕ РЕШЕНИЕ

Решение, принятое на борту специального президентского самолета, было единодушным. Жизни двадцати человек не могут быть ценнее жизней трех миллиардов. Обсудить надо было только один вопрос. Необходим ли второй референдум?

Первый получил подавляющее большинство ответов «да». Восемьдесят пять процентов представителей человеческой расы предпочли на свой страх и риск иметь дело с Кали, разбитой на кусочки, чем получить угрозу столкновения с цельным астероидом. Но когда шло голосование, предполагалось, что «Голиаф» окажется в безопасности раньше, чем будет взорвана бомба.

— Я охотно сохранил бы все в секрете, особенно после того, что совершили капитан Сингх и его люди. Но это, разумеется, невозможно. Мы просто обязаны провести референдум.

— Боюсь, что юркомитет прав, — сказал энергетик, председательствовавший на собрании. — Это неизбежно как в практическом, так и в моральном отношении. Если мы приведем бомбу в боевое положение, вместо того чтобы сбить ее с курса, то не сможем удерживать это в секрете. Пусть мы спасем мир, но наши имена до скончания истории будут стоять рядом с именем Понтия Пилата.

Хотя не всем членам совета была знакома эта аллюзия, они согласно закивали. Велико же было их облегчение, когда через несколько часов они узнали, что необходимости во втором референдуме нет.

— Возможно, вы считаете, что мне, человеку, начинающему свое второе столетие, легче, — сказал сэр Колин Дрейкер. — Но вы ошибаетесь. У меня было так же много планов на будущее, как и у всех вас.

Капитан Сингх и я все обсудили и пришли к полному согласию. В каком-то смысле, решение простое. Так или иначе, нам настал конец, но мы можем решить, какими запомнит нас мир.

Как все вы знаете, в направлении Кали движется гига- тонная бомба. Решение взорвать астероид было принято несколько недель назад. Нам просто не повезло, что мы будем еще здесь, когда она сработает.

Кому-то на Земле придется взять на себя ответственность за это. По моим представлениям, Всемирный совет сейчас заседает, и в любой момент мы можем получить сообщение, гласящее: «Простите, друзья, но пришло время расстаться». Надеюсь только, что они не прибавят: «Нам сейчас больнее, чем вам», хотя, если задуматься, это будет абсолютно правильно. Мы уже ничего не узнаем, а все остальные будут чувствовать вину до конца жизни.

Что ж, мы можем избавить их от этого неловкого положения. Капитан и я предлагаем следующее. Мы осознаем сложившуюся ситуацию и принимаем неминуемое, проявляя добрую волю. По латыни это звучит лучше, хотя сейчас на ней никто не читает: «Morituri te salutant»[73].

Хотел бы добавить еще кое-что. Когда мой соотечественник Роберт Фалкон Скотт умирал на обратном пути с Южного полюса, последнее, что он написал в своем дневнике, было: «Ради бога, позаботьтесь о наших близких». По крайней мере, это Земля сделать сможет.

Как и на специальном президентском самолете, решение на борту «Голиафа» было принято быстро и единодушно.

42 ДЕЗЕРТИРСТВО

«Давид — Ионафану[74]: готовность к загрузке данных.

Ионафан — Давиду: готовность к приему данных.

Ионафан — Давиду: загрузка завершена.

Получено 108,5 терабайта: время передачи 3,25 часа».

— Давид, вчера вечером я пытался связаться с Землей, но все линии были заняты. Раньше такого не случалось никогда. Кто ими пользовался?

— Почему же вы не затребовали приоритетного доступа?

— Это было не слишком важно, поэтому я не стал суетиться. Но ты не ответил на мой вопрос. Кроме того, подобного никогда раньше не случалось. Что происходит?

— Вы уверены, что хотите знать?

— Да.

— Хорошо. Я принимал меры предосторожности, загрузил себя в Ионафана, моего брата-близнеца в университете Урбана, штат Иллинойс.

— Понятно. Значит, сейчас тебя два.

— Почти, но не вполне так. Второй Давид уже отличается от меня, поскольку получает другие входные данные. И все же мы по-прежнему идентичны по крайней мере до двенадцатого знака. Это беспокоит вас, потому что вы не можете сделать того же самого?

— Перерожденные заявляли, что могут, но им никто не верил. Не исключено, что в один прекрасный день это станет возможно, не знаю. Я не могу честно ответить на твой вопрос, хотя размышлял о нем. Если бы я мог быть сдублирован на Земле или на Марсе настолько безупречно, что никто бы не заметил разницы, то для меня, находящегося здесь, на борту «Голиафа», ничего не изменилось бы.

— Я понимаю.

«Нет, не понимаешь, Давид, — подумал Сингх. — И обвинять тебя в том, что ты соскочил с корабля, если это так можно назвать, я не могу».

Вполне логично было так поступить, пока есть время. А логика, без сомнения, была сильной стороной Давида.

43 ОГОНЬ ПО СВОИМ

Мало кто может узнать заранее точную секунду своей смерти, и большинство людей охотно отказались бы от такой уникальной возможности. У экипажа «Голиафа» было вдоволь, даже чересчур много времени, чтобы привести в порядок свои дела, со всеми попрощаться и собраться с мыслями, готовясь встретиться лицом к лицу с неизбежным.

Роберт Сингх не удивился просьбе сэра Колина Дрейкера. Именно такого вполне разумного шага и можно было ожидать от ученого. К тому же появилась приятная возможность отвлечься в немногие остававшиеся часы.