Весь Кларк. Песни далекой Земли - [167]

27 ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ

«Лысый сикх! Что бы сказали насчет такого вероотступничества мои длинноволосые предки из Индии? Если бы они знали, что я сделал на голове перманентную эпиляцию, то мне просто повезло бы, уйди я живым»[69].

Эта мысль постоянно проносилась в мозгу у Роберта Сингха, когда он надевал плотно прилегающий шлем, подтягивал фиксирующие ремни и поправлял наглазники, чтобы они полностью закрывали свет. Потом капитан уселся в темноте и тишине и стал ждать, пока программа возьмет управление на себя.

Сперва возник едва различимый звук, столь низкий, что почти слышны были отдельные вибрации. Оставаясь на грани различимости, он взбирался выше октава за октавой, пока не исчез за порогом слышимости и даже дальше. Сингх никогда не давал себе труда проверить это, но он был уверен в том, что ухо не реагирует на частоты, которые сейчас вливались непосредственно в мозг.

Вернулась тишина. Теперь должна была начаться более сложная настройка визуального ряда.

Сначала был чистый цвет. Сингх словно парил в центре идеально гладкой сферы. Ее внутренняя поверхность была окрашена в густо-красный цвет. Не было ни тени рисунка или структуры. От попыток зацепиться хоть за что-то начинали болеть глаза. Нет, не совсем так. Глаза здесь вообще не участвовали.

Красный, оранжевый, желтый, зеленый — знакомые цвета радуги, но пронзительной чистоты, характерной для лучей лазера. По-прежнему никаких образов — лишь непрерывное хроматическое поле.

Наконец образы начали появляться. Сначала пустая решетка, которая быстро заполнялась ячейками, становившимися все мельче и мельче, пока они не переставали быть различимы. Их сменяла последовательность геометрических форм, вращающихся, расширяющихся, сжимающихся, преобразующихся друг в друга. Ричард полностью потерял ощущение времени, но вся программа настройки выполнялась менее минуты. Когда лишенная звуков белизна охватила его, словно антарктическая метель, он понял, что процесс сканирования завершен, система контроля Мозгоблока удовлетворена, его нервные цепи должным образом подключены и готовы воспринимать подаваемую на них информацию.

Иногда, хотя и крайне редко, по сознанию человека проносилось сообщение об ошибке. Всю последовательность действий приходилось повторять. Это обычно снимало проблему. Если же нет, то Сингху хватало ума не пробовать заново. Однажды, когда ему надо было срочно овладеть какими-то навыками, он перешел на ручное управление в попытке обойти электронную помеху. В награду он получил кошмарную вереницу образов, которые в последнее мгновение ускользали от восприятия, как световые круги, появляющиеся от надавливания на глазные яблоки, но намного ярче. К тому времени, когда Роберт сорвал выключатель, он заполучил мучительную головную боль, а могло быть гораздо хуже. Необратимая «зомбификация» под действием испорченного Мозгоблока уже не была так широко распространена, как в первые дни существования устройства, но еще случалась.

На этот раз не высветилось ни сообщения об ошибке, ни какого-то другого предупреждающего сигнала. Все каналы свободны. Сингх был готов к приему.

Каким-то дальним уголком сознания капитан понимал, что на самом деле находится на борту «Голиафа», но ему вовсе не представлялось нелепым, что он смотрит вниз, на свой корабль, который дрейфует бок о бок с Кали. Роберту казалось вполне разумным и то, что «Атлант» уже установлен на астероиде, хотя это была причудливая логика сновидения. Сингх знал, что на самом деле ускоритель еще состыкован с «Голиафом».

Подробности симуляции были столь точны, что он видел на Кали участки голого камня в тех местах, где двигатели космических саней сдули вековую пыль. Все было вполне настоящим, но изображение «Атланта» с батареей топливных баков еще принадлежало будущему. Капитану хотелось надеяться, что до этого оставалось лишь несколько дней. При поддержке Давида все технические проблемы установки и крепления ускорителя массы были решены, не имелось причин предполагать, что возникнут какие-либо трудности с превращением теории в реальность.

— Готов к запуску программы, — сказал Давид. — Какой ракурс вы выбираете?

— Северный полюс эклиптики. Расстояние десять астрономических единиц. Покажи все орбиты.

— Все? В этом секторе обзора находится пятьдесят четыре тысячи триста семьдесят два тела.

Пауза, которая возникла, пока Давид проверял каталог, была едва заметной.

— Извини, я имел в виду все главные планеты и тела, которые проходят в пределах тысячи километров от Кали. Поправка. Пусть будет в ста километрах.

Кали с «Атлантом» исчезли. Сингх смотрел сверху вниз на Солнечную систему с орбитами Сатурна, Юпитера, Марса, Земли, Венеры и Меркурия, изображавшимися в виде тонких светящихся линий. Положения самих планет указывались крошечными, но узнаваемыми картинками. Сатурн — с кольцами, Юпитер — с поясами, Марс — с крохотной шапкой полярных льдов, Земля — один сплошной океан, Венера — в виде блеклого белого полумесяца, Меркурий — диск, испещренный отметинами.

А знаком Кали стал череп. Это была идея самого Давида, никто ее с ним не обсуждал. Не исключено, что он посмотрел статью в энциклопедии и увидел какую-нибудь статую индуистской богини разрушения с ее зловещим ожерельем.