Элвин прервал его размышления, и Рорден отвернулся от экрана.
— Я хотел, чтобы ты это увидел, — тихо сказал Элвин. — Возможно, пройдут многие столетия, прежде чем у тебя снова появится такая возможность.
— Ты не улетаешь с Земли?
— Нет. Даже если в этой Галактике есть другие цивилизации, вряд ли они стоят того, чтобы их искать. А здесь еще столько дел…
Элвин смотрел на огромные пустыни, но вместо них видел океаны, которые разольются здесь через тысячи лет. Человечество, вновь обретшее свой мир, вернет ему былую красоту, и пока люди будут жить на Земле, красота не увянет. А потом…
— Я хочу отправить этот корабль за пределы Галакгики, по следам Империи. Поиск может занять тысячелетия, но роботу неведома усталость. Когда-нибудь наши собратья получат мое сообщение и узнают, что мы ждем их здесь, на Земле. Они вернутся, и надеюсь, что к тому времени мы будем их достойны, сколь бы великими они ни стали.
Элвин замолчал, глядя в будущее, до которого он мог не дожить. Пока человечество возрождает и обустраивает свой мир, корабль будет мчаться в межгалактической бездне и через многие тысячи лет вернется назад. Возможно, Элвин доживет до его прибытия — а если и нет, едва ли стоит об этом жалеть.
Они теперь находились над полюсом, планета выглядела почти идеальной полусферой. Глядя на полосу сумерек, Элвин вдруг понял, что одновременно видит восход и закат. Картина была столь величественной, столь символической, что запечатлелась в его памяти на всю жизнь.
В этой Вселенной наступала ночь — тени протягивались к востоку, который никогда не увидит нового рассвета. Но где-то звезды были еще молоды и брезжило утро. И однажды человечество вновь отправится в путь, по которому уже шло когда-то.