Весь Хайнлайн. Угроза с Земли - [343]

— Мы пропалываем людей.

— Извини, сегодня я что-то плохо соображаю.

— Джо, тебе никогда не хотелось уничтожить какого-нибудь злого и никчемного выродка, заражающего все, к чему он прикасается, но которого тем не менее нельзя наказать законным путем? К ним мы относимся, как к злокачественной опухоли, и удаляем их из социального тела общества. Ведем постоянный учет и выносим приговор. Когда человек является моральным банкротом, мы вскрываем его счет при первой же возможности.

Гилид улыбнулся.

— Если бы вы были уверены в правильности своих действий, это могло бы быть интересно.

— Мы всегда уверены, хотя наши методы не всегда одобрили бы даже обезьяны. К примеру, насчет миссис Кейтлин у тебя есть сомнения?

— Ни малейших.

— Тогда почему бы тебе не предъявить ей обвинения? Не надо отвечать. Или возьмем собрание омоложенного Ку-Клукс-Клана, которое состоится через две недели в городе Каролина. Когда церемония достигнет апогея, и они начнут вопить свои заклинания, подогревая друг в друге звериные инстинкты погромщиков, божья кара сотрет их всех с лица Земли, и притом не таясь.

— Мне можно принять участие в этом?

— Ты еще даже не кадет, — покачал головой Болдуин. — Мы планируем увеличение своих рядов, но это программа на тысячелетие. Сейчас важнее держать спички подальше от ребенка.

— Бигбелли, — медленно проговорил Джо, — сколько тебе лет?

— Я скажу тебе это, когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас. Когда человеку страстно хочется жить, он живет достаточно долго. Но при следующей нашей встрече ты должен дать мне ответ.

— Я ответил тебе еще в самом начале, Бигбелли, но есть одно дело… Я хочу, чтобы ты обещал мне…

— Какое?

— Я хочу убить миссис Кейтлин.

— Пока подтяни свои штаны… Если она будет еще жива, когда ты окончишь курс тренировок, тебе разрешат это сделать.

— Благодарю…

— …Но при условии, что ты окажешься подходящим инструментом для этой цели.

Болдуин повернулся к микрофону и окликнул:

— Гейл! — добавив еще какое-то слово на все том же странном языке. Гейл тут же возникла в дверях кабинета.

— Джо, — сказал Болдуин, — когда эта юная леди закончит твое обучение, ты будешь способен петь, свистеть, жевать резинку, играть в шахматы, катаясь под водой на велосипеде, делая все это одновременно. Забирай его, сестра, он полностью в твоем распоряжении.

— Ну, малыш, пошли, — проговорила Гейл, потирая руки.

— Сначала надо научиться как следует видеть и слышать, потом запоминать и говорить, а уж потом по-настоящему думать.

Джо взглянул на нее.

— А что же я сейчас делаю, если не говорю?

— Это какое-то хрюканье, а не разговор. К тому же английский структурально плохо подходит для мышления. Молчи и слушай.

В классе, расположенном под землей, у Гейл было лишь несколько видов аппаратуры для записи и воспроизведения звуковой и световой информации. Она спроецировала группу цифр на экран на короткий отрезок времени.

— Что ты увидел, Джо?

— Десять, шесть, ноль, семь, два — это все, что я запомнил.

— Цифры были на экране целую миллисекунду, а ты запомнил почему-то только левую сторону группы!

— Остальные я не успел прочитать…

— Смотри на все цифры сразу, не напрягайся, просто смотри.

На экране вспыхнула очередная группа цифр.

Джо от природы имел хорошую память, и индекс умственного развития у него был необычайно высок. Он постарался расслабиться и стал неукоснительно следовать указаниям Гейл. Вскоре он схватывал взглядом десять цифр. Гейл все уменьшала и уменьшала время вспышки.

— Что это за магический фонарь? — спросил он.

— Это тахископ Реншоу[102]. Продолжим работу.

После Второй мировой войны Сэмюэль Реншоу, преподававший в университете штата Огайо, доказал, что большинство людей используют всего двадцать процентов способностей своего мозга видеть, слышать, ощущать и запоминать. Его открытие не получило признания, однако после его смерти этим открытием воспользовалась подпольная организация Новых Людей. К обучению Джо особому языку Гейл не приступала до тех пор, пока досконально не «прореншоуировала» его.

Нужно сказать, что после их беседы с Болдуином другие обитатели ранчо разговаривали на этом языке и в присутствии Джо. Иногда кто-нибудь переводил ему. Обычно это делала мамаша Гарвер. Ему было лестно, что его приняли в организацию, но мысль, что он пока самый младший ученик, удручала его. Он был ребенком среди взрослых.

Гейл начала развивать его слух, произнося отдельные слова нового языка и заставляя его повторять их.

— Нет, Джо, смотри, — говорила она после его неудачной попытки и произносила какое-нибудь слово, и оно появлялось на экране, разложенное на составляющие его звуковые элементы.

— Теперь твоя очередь.

Он произносил то же слово. На экране под первым рядом звуковых символов появился второй.

— Ну как, учитель? — спросил Гилид с ноткой торжества.

— Ужасно, куча ошибок. Последний горловой звук у тебя слишком затянут, — показала она. — Средняя гласная завышена, и подъем звука не получился. Тебя никто бы не понял, фраза прозвучала бессмысленно. Попробуй снова. И не называй меня учителем.

— Да, мадам, — серьезно ответил он и попробовал снова. На этот раз его звуковой ряд наложился на ее, и там, где символы совпадали, они уничтожались. Ошибки выделялись контрастным цветом. Экран полыхал всеми цветами радуги.