Весь Хайнлайн. Кукловоды - [290]

Тем не менее на «жоржиковые» заботы уходило по два часа в день — слишком много.

Теперь займемся подсчетами: десять часов в арсенале, три — математика, полтора часа — еда, час на личные дела, час на армейские, два «жоржиковых», восемь часов на сон. Итого — двадцать шесть с половиной. А корабль живет не по времени Санктуария, где в сутках двадцать пять часов, а по Гринвичу и универсальному календарю.

Урезать приходилось сон.

Как-то в час ночи я потел над домашним заданием по математике в карточной, когда вошел капитан Блэкстоун. Я сказал:

— Добрый вечер, капитан.

— Ты хотел сказать: доброе утро? За каким дьяволом ты здесь, сынок? Бессонница?

— Да не то чтобы…

Со словами: «А что сержант не мог сделать за тебя бумажную работу?..» он взял лист бумаги.

— А, понял. Иди спать.

— Но, капитан…

— Так. Лучше сядь, Джонни, все равно я собирался поговорить с тобой. По вечерам в карточную тебя не затащишь. Как ни пройду мимо твоей каюты, ты сидишь за столом. Как сосед ложиться спать, ты перебираешься сюда. В чем проблема?

— Вот… не успеваю никак, похоже.

— Так никто не успевает. Как идут дела в оружейной?

— Нормально. Думаю, все получится.

— Вот и я того же мнения. Слушай, сынок, выработай систему приоритетов. У тебя две внеочередные обязанности. Во-первых, подготовить экипировку взвода к десанту. С этим у тебя порядок. О самом взводе тебе заботиться не надо, об этом мы уже говорили. Во-вторых, и это гораздо важнее, ты должен готовиться к бою. Тут у тебя провал.

— Я буду готов, капитан.

— Чушь собачья и с боку бантик. Ты не тренируешься и плохо спишь. Это так ты готовишься к выброске? Когда поведешь в бой взвод, сынок, то будешь это делать бегом. Начиная с сегодняшнего дня с шестнадцати тридцати по восемнадцать ноль-ноль будешь тренироваться. Каждый день. А если не сможешь заснуть в течение пятнадцати минут, пойдешь к врачу на освидетельствование. И это приказ.

— Так точно, сэр.

Я почувствовал, будто переборки сдвинулись и душат меня.

— Капитан, не понимаю я, как я окажусь в кровати в двадцать три ноль-ноль и при этом все успею сделать.

— Так не успевай. Я же сказал тебе: выбирай приоритеты. Расскажи-ка, как ты проводишь день.

Я так и сделал. Он покивал.

— Как я и думал, — он взял мою домашнюю работу по математике и швырнул на стол. — Возьмем вот это. Уверен, ты хочешь ее освоить. Но зачем так перенапрягаться перед высадкой?

— Ну, я думал…

— Вот чего ты не делал, так это думал. Из твоего положения есть четыре возможных выхода, и только в одном случае возникнет необходимость справиться с этими заданиями. Во-первых, ты можешь получить отпущение всех грехов. Во-вторых, можешь искупить их малую часть и пойдешь с почетом в отставку. В-третьих, можешь не получить ни царапины, но получишь неблагоприятный отзыв от экзаменатора, а именно меня. И ты сейчас как раз нарываешься на такой отзыв. Я же не выпущу тебя в бой, если явишься с покрасневшими от недосыпа глазами и трясущимися, дряблыми мускулами от сидения за столом. В-четвертых, можешь взяться за ум, и я дам тебе немного покомандовать взводом. Допустим, ты устроишь там самое лучшее показательное шоу с тех пор, как Ахилл прирезал Гектора, и сдашь экзамен с блеском. Только в этом случае и сядешь за свою математику. На пути обратно. А со шкипером я поговорю, будешь заниматься по дороге на базу. Если мы вернемся домой. Но ты никуда не вернешься, если не научишься делать в первую очередь то, что действительно важно. Марш в кровать!

Через неделю мы прибыли в точку рандеву и сбросили скорость, чтобы флот мог обменяться сигналами. Мы получили инструкции, план операции, нашу боевую задачу — кучи слов, которых хватит на длинный роман, — и приказ не высаживаться.

Нет-нет, в операции мы участвовали, но вниз нас должны были доставить как благородных, на корабельных катерах. Это стало возможным потому, что Федерация уже поверхность планеты; вторая, третья и пятая дивизии заняли ее — и заплатили свою цену за победу.

По описанию овчинка не стоила выделки. Планета П меньше Терры, сила тяжести — семь десятых от нормы, по большей части там арктически-холодный океан и скалы, флора — лишайники и мхи, фауна интереса не представляет. Дышать здешним воздухом долго не стоило, слишком много озона и окиси азота. Континент — одна штука, размером с Австралию, плюс множество бесполезных островов. Если нам захочется воспользоваться этой планетой, то терраформирования она потребует, как в свое время Венера.

Но жить мы тут не собирались; мы явились сюда только потому, что здесь были жуки. И были они здесь по нашу душу, как думала ставка. Ставка сказала нам, что на планете П есть недостроенная база противника (вероятность восемьдесят семь процентов плюс-минус шесть) и ею воспользуются против нас.

Раз планета ценности не имеет, то и от жучьей базы ее избавил бы флот, встал себе в сторонке на безопасном расстоянии и сделал этот безобразный шарик непригодным для обитания как жуков, так и людей. Но командование осенило идеей покруче.

В ставке задумали рейд. Нелепо называть рейдом сражение, в котором участвуют сотни кораблей и тысячи вероятных трупов, особенно когда флоту и всей армии требовалось отгонять жуков подальше от планеты П, дабы не пришли на помощь.