Весь Хайнлайн. Дорога доблести - [4]

— Да.

— Ну так отыщи хоть одну скобу!

Я поковырял носком ботинка в золе там, где следовало валяться бронзовым дверным ручкам, но увидел только гвозди, скреплявшие бочки. Я сориентировался по сохранившимся приметам и ковырнул еще раз. Гайки, болты, крюки — и ничего из меди или бронзы.

Джедсон следил за мной с сардонической усмешкой.

— Ну? — спросил я, разозлившись.

— Неужели ты не понял? Чары, никуда не денешься. На складе не осталось других металлов, кроме холодного железа!

Да, действительно, я мог бы и сам сообразить.

Он продолжал осмотр, и вскоре мы наткнулись на любопытную штуку — на мокрый слизистый след, который петлял по останкам моей собственности и кончался у сточной трубы. Казалось, тут ползал гигантский слизняк, величиной с газонокосилку.

— Ундина[2]! — объявил Джедсон и брезгливо поморщился от запаха.

Я как-то видел фильм «Дочь водяного», супербоевик, выпущенный «Мегапиксом». Если верить ему, ундины очень даже аппетитны и способны соблазнить самого Эрла Кэрролла, но если они оставляют такие следы, то меня им не прельстить!

Джедсон достал носовой платок и расстелил его, чтобы сесть на бывший мешок с цементом, очень дорогим, быстро твердеющим «Гидролитом». Восемьдесят центов прибыли с мешка, которые все теперь превратились в несокрушимые валуны.

Джедсон принялся анализировать случившееся, загибая пальцы.

— Арчи, тебе дали по зубам минимум три стихии из существующих четырех — земля, огонь и вода. Может быть, участвовал и сильф[3], стихийный дух воздуха, но прямых доказательств у меня нет. Сначала явились гномы и забрали все, что было у тебя добытого из земли — кроме холодного железа. За ними последовала саламандра, сжигая все, что горит, опаляя и покрывая копотью остальное. И наконец, ундина превратила это место в болото, погубив все, чего не мог пожрать огонь, — например цемент и негашеную известь. Ты застрахован?

— Само собой! — Но тут я задумался. Да, я застраховался от пожара, кражи и затопления, но страховка дела — вещь дорогая, и простой мне никто не оплатит, да и завершить текущие работы я не мог, а значит, придется откуда-то изыскивать средства. Нарушить контракт, значило бы погубить доброе имя фирмы, не говоря уж о судебных исках о причинении убытков.

Положение оказалось куда хуже, чем представилось мне в первые минуты, и чем больше я думал, тем ужаснее оно выглядело. Естественно, брать новые заказы можно будет не раньше, чем все тут удастся расчистить, отстроить магазин заново и восстановить запас товаров. К счастью, почти все мои документы хранились в несгораемом сейфе. Но не все! Значит, я не получу денег по счетам, которых не смогу предъявить. А свободного капитала у меня почти не было — так что складывалось следующее впечатление: фирма «Арчибальд Фрэзер, торговец и подрядчик» должна будет объявить о своем банкротстве.

Я изложил все это Джедсону.

— Не спеши, — утешил он меня. — То, что разрушено чарами, чары же и восстанавливают. Нам просто нужен лучший волшебник в городе.

— А кто ему заплатит гонорар? — возразил я. — Эти ребята за гроши не работают, а у меня в кассе пусто.

— Легче, легче, сынок! — посоветовал он. — Твоему страховому обществу убытки грозят не меньше твоих. Если мы им объясним, как можно выкрутиться, то найдем с ними общий язык. Кто их представляет тут?

Я назвал юридическую контору, помещавшуюся в Деловом Центре.

Я позвал секретаршу и распорядился, чтобы она обзвонила тех наших клиентов, кому материалы должны были быть отосланы сегодня. Я проинструктировал ее, где возможно добиться отсрочки, а в остальных случаях велел передать заказы фирме, с которой в прошлом я обменивался такими услугами. Остальных служащих я отослал домой — они с восьми часов болтались вокруг, ахали, охали и только путались под ногами, — предупредив, чтобы они не возвращались, пока я их не позову. К счастью, была суббота, и мы располагали почти двумя сутками, чтобы найти какой-то выход.

Мы остановили свободный ковер-самолет и полетели к Деловому Центру.

Я расположился поудобнее, решив выбросить все тревоги из головы и наслаждаться полетом. Я люблю такси — они дарят мне ощущение, что я купаюсь в роскоши, — но особенно полюбил их, когда они сбросили колеса. Нам попался новейший «кадиллак» каплеобразной формы с воздушными подушками. Мы неслись по проспекту, бесшумно как мысль, всего в шести дюймах над мостовой.

Пожалуй, следует объяснить, что наши городские власти запретили левитирование, если только оно не проводится в строгом соответствии с правилами уличного движения — я имею в виду наземного, а не воздушного. Вас это может удивить, но причиной послужила беда, приключившаяся с одним подрядчиком вроде меня. Ему надо было доставить одиннадцать с лишним тонн стеклянных кирпичей в перестраиваемый ресторан в другом от его склада конце города. Он обратился к чародею с обычной лицензией на перевозки. А тот, уж не знаю, по небрежности или просто по глупости обрушил все одиннадцать тонн на крышу Баптистской церкви, что на Проспектном бульваре. Уж, кажется, все знают, что над освященной землей чары утрачивают силу, и если бы он потрудился справиться с планом города, то увидел бы, что путь по прямой проходит точно над церковью. Ну как бы то ни было, а кирпичи пробили крышу, и погиб привратник — хорошо еще, что не все прихожане. Это вызвало такой скандал, что левитирование было ограничено мостовыми вблизи поверхности.